Каким чудовищем нужно быть, чтобы творить подобное с беззащитными людьми, он не мог даже представить. Однако чувство вины за смерть этих людей внезапно отошло куда-то на задний план. Где-то в глубине души появилось ощущение, что поступил он правильно, отправив на тот свет этих маньяков. Возможно, он помешал им убить еще кого-то, продолжить всю эту резню. Возможно, если бы этого не произошло, легионеры, шагавшие рядом с ним, уже были бы мертвы.
Неожиданно за очередным поворотом послышались звуки битвы. Николай оглянулся на своих солдат, моментально напрягшихся и обнаживших мечи. Их совсем немного и вряд ли они смогли бы что-то изменить в крупной схватке, но бросить своих легионеры не могли. В этом он их прекрасно понимал и даже разделял такие чувства. Происходи подобное в его родном мире, на его родной земле, он бы тоже всеми силами стремился бы помочь своим. Мысли снова смешались, пересекаясь с воспоминаниями и чувствами Люция. Получалось, что эти легионеры и были его «своими». Он сражался на их стороне, а они готовы были драться за него. Пройти мимо значило бы сразу лишиться их доверия. Однако и бросаться в новый бой сломя голову Николай не хотел.
— Двигаемся осторожно. Посмотрим, что там происходит.
Пришлось свернуть через двор, тоже заваленный телами. Следовало внимательно смотреть под ноги, чтобы не наступить на очередной труп, но Николай старался не запоминать, мимо кого они проходили. В памяти осталось только то, что это гражданские. К мертвым ему было не привыкать, жертвы стихийный бедствий или терактов иногда исчислялись сотнями и трупы приходилось извлекать из самых трудных мест. Не привык он только к подобной резне, где дикари не оставили целым ни одного тела, изрубив на части даже маленьких детей.
За поворотом оборону держали римские легионеры, выставившие во фронт щиты и старающиеся сохранять строй. У них под ногами уже навалены тела варваров, но еще больше их продолжали давить, заставлять отступать шаг за шагом. Сверху на римлян летели стрелы от забравшихся на крыши лучников. Второй и третий ряды защитников щитами выстроили настоящую черепаху, защищая сражавшихся товарищей от стрел, но тем самым стесняя их в движениях. Под атаками со всех сторон они вряд ли бы могли долго удерживать позиции на улице.
Николай быстро оценил ситуацию и, приложив палец к губам, велел солдатам молчать. Его подчиненные только кивнули, а потом проследили за его пальцем, указавшим на стоявших на крыше лучников, безответно расстреливавших защитников. С ними необходимо разобраться в первую очередь. Легионеры его мысль поняли без всяких дополнительных разъяснений, и на лицах появились кровожадные усмешки. Он не мог их винить за это. После увиденного Николай и сам горел желанием убивать этих чудовищ, лишь выглядящих людьми. Смерть каждого из них могла спасти десятки других жизней, и такой обмен его вполне устраивал.
Ворвавшись в ближайший дом, ударом ноги выбив деревянную дверь, Николай успел заметить только довольно скудную обстановку, забрызганнве кровью и разграбленные комнаты. Оглянувшись по сторонам, он даже затормозил на несколько секунд, пытаясь сообразить, куда именно бежать, но один из солдат указал направление, выбив следующую дверь и пробежавшись дальше по выглядящим практически одинаково комнатам, пока не добрался до уводящей наверх лестницы.
По ней уже спускался один из варваров, решивший проверить, что там за шум, но тут же получивший мечом по ногам. Подрубленный, он с громким криком повалился на пол, скатившись по ступенькам, и солдат добил его, ударив обшитым железом краем щита в лицо. Однако его крик не мог не предупредить остальных.
— В бой! – только и рявкнул Николай, приняв решение буквально на ходу. Собственных мыслей у него почти не осталось. Осознание всего происходящего и все эмоции, привычные ему как человеку, отошли на второй план. В голове снова кипели чувства Люция, его желание выбить варваров из города, перебить всех до последнего, и Николай не стал им сопротивлялся. Важнее всего — выжить, а здесь привычные понятия человечности просто не работают. Если не будешь сражаться, то тебя просто изрубят на куски, как мирных жителей, лежавших на улице.