Выбрать главу

— Центурион! – Услышав уже знакомую фразу, он только тяжело вздохнул. Ни на секунду его не оставляли в покое, все время заставляя переключать внимание между новыми возникающими проблемами. К подобному нельзя было привыкнуть, даже если отвечаешь за руководство целыми операциями. Так что он только смерил подскочившего к нему солдата тяжелым взглядом. То был легко вооруженный велит с перевязанными рукой и головой, что, едва не задыхаясь, остановился рядом с ним и, склонившись, упер руки в колени, часто дышал, пытаясь прийти в себя. — Центурион, я с прямым посланием от Секста Титуса. Мы смогли отбить ворота, но неизвестно, сколько сможем сдерживаться. Он отправил меня с просьбой разузнать, как дела на площади Патрициев, но я вижу, что здесь неплохо…

— Пока неплохо, — кивнул Николай. — Я отправлял гонцов к отцу с сообщениями. У нас были большие проблемы в храмовом квартале, нас едва не смяли и мы просили помощи.

— Не могу знать, господин центурион. До вашего отца эти сведения так и не дошли. Я первый, кто смог пробиться. — Велит, несколько отдышавшись, распрямился и отрицательно покачал головой. — С высоты башни мы видели стяги на горизонте, но пыль мешала разглядеть, чьи они были. Если это были основные силы легиона, то нам нужно еще продержаться, но…

— Успокойся, солдат. Иди отдышись и выпей воды, — прервал его Николай. Благодарный, тот только кивнул головой и, медленно переставляя ноги, поплелся к бочке с водой. А центурион задумался. Секст Титус действовал очень рискованно, но пока что его планы, проходя по самой границе между победой и поражением, исполнялись, постепенно выправляя ситуацию. Николай чувствовал и уверенность Люция в том, что, будь у Секста здесь больше сил, он сумел бы не пропустить варваров за стены. Численный перевес оказался слишком велик, но трибун поставил на эту оборону все, и обратного пути не осталось. Если стяги на горизонте окажутся новостью о приближении подкрепления варваров, их просто сметут и уже ничто им не поможет. Он надеялся, что это подходил легион, но и пугающие мысли отогнать не получалось. Как сложилась ситуация на поле боя, где основные силы Шестнадцатого и Одиннадцатого легионов столкнулись в бою с ордами варваров, идущих с востока, они не знали и не могли знать, и Николай не хотел даже думать о том, что может случиться, если варвары окажутся сильнее.

Сняв шлем, он посмотрел на яркое голубое небо высоко над головой. Оно почти не отличалось от его родного, разве что облаков было меньше, а диск Солнца казался словно чуть ближе. Подняв глаза к небу, Николай воззвал ко всем богам, своим и чужим, принадлежащим этому миру, к каждому, кто мог повлиять на судьбу и прямо в эти секунды наблюдал за ним. Пусть это действительно будет легион, пусть это подойдут подкрепления и этот отчаянный бой, который они продолжали вести лишь из-за своего собственного упрямства и нежелания сдаваться, наконец-то закончится. Они и так уже сделали все, что только могли.

 

***

Двадцать тысяч солдат в боевом порядке спешно маршировали по полям провинции, охваченной вторжением варваров. Брошенные и разоренные деревни, сожженные урожаи и выгоревшие фруктовые сады тянулись по сторонам, и ветер вместе с запахами цветущих луговых трав нес с собой дым и гарь пожарищ, запах крови и смрад гниющих трупов, наваленных в кучи. Сами солдаты уже устали, многие были ранены, щиты их были иссечены и в некоторых все еще торчали не вырванные стрелы. Римский легион полным маршем шел из одной битвы прямо в другую.

Легат Квин Август, уже видел впереди поднимающиеся столбы дыма от пожаров в городских кварталах. Здесь уже всюду виднелись следы боев и грабежа. Варвары настигали беженцев, убивая всех подряд, и шедшие к городу дороги были завалены телами простых людей, зверски изрубленных и замученных. Там, где солдаты гарнизона пытались защитить искавших спасение за городскими стенами жителей, трупов становилось только больше, но не только римских солдат, но и варваров. Германцы только обирали тела, снимая с них все ценное, и не забирали даже своих сородичей, оставляя их гнить на пропитанной кровью земле.

Однако, судя по всему, сам город все еще держался. Легат надеялся на подобное, но все равно дивился, что план Титуса сработал. Когда трибун лишь с несколькими центуриями ускоренным маршем рванул к городу, надеясь успеть до прибытия основных сил дикарей, легат был среди тех, кто считал, что подобный план — безумие чистой воды. Все соглашались с тем, что удержать город не получится, слишком много германцев пересекло реку и успело разбрестись по провинции, однако он отказался, сказав, что нельзя бросать подобное укрепление и всех, кто находится за крепостными стенами, на произвол судьбы.