Неизвестно, на что рассчитывали дикари, но они не были готовы к тому, что к городу подойдут новые силы римлян. Слишком много их втянулось в схватки среди руин жилых кварталов, слишком много воинов разбрелось среди развалин в грабежах и мародерстве, а потому они не могли быстро узнать о происходящем и вернуться под знамена своих вождей. Их главное преимущество — численность — в эти минуты уже не играла никакой роли, а те, кто готов был встретить наступавшие легионы у своего лагеря, уступали и в количестве, и в качестве.
— Лучники! – скомандовал Квин, стоявший рядом с ним тубицен затрубил сигнал и выбравшиеся на гряду шеренги лучников остановились, по команде натянув тетиву и подняв свое оружие к небу. По второму сигналу они одновременно выстрелили и сотни стрел смертоносным дождем ринулись на дикарей. Падая сверху, они выкашивали дикарей целыми шеренгами.
Несколько мгновений спустя к ним присоединились катапульты, которые команды успели выкатить на нужные позиции. Небольшие и легкие, они использовались в легионах как средство поддержки наступающих порядков, и теперь, выставленные в тылу, запускали через головы пехотных шеренг камни и горшки с горящей смолой. Пока они только примерялись, но промахнуться мимо разросшегося пятная германского лагеря было довольно сложно. Снаряды ломали палатки, поджигали наваленные тюки со скарбом и тенты установленных шатров, сбивали с ног людей и валили уродливых идолов местных божков, исписанных рунами и кривыми узорами. Они только подготавливали основной удар легиона, рассеивая и прореживая ряды противника.
Главной ударной мощью оставалась пехота. Закрытые щитами шеренги легионеров в металлических доспехов легко выдержали первый рассеянный удар дикарей. Германцы, зажатые между собственными лагерем, крепостными стенами и наступавшим легионом, в последний момент все-таки ринулись в атаку, но их неорганизованный удар разбился о строй щитов. Римские солдаты рубили и резали, били копьями и сбивали с ног, так, что вся вытоптанная и пропитанная кровью земля превратилась в грязь, в которой люди поскальзывались и спотыкались об тела.
Римские шеренги замедлились и остановились, уткнувшись в ряды варваров, навалившихся на них со всей силой, громко кричащих и взывающих о помощи своих богов, однако их топоры и мечи уступали в прочности римскому оружию. Наступление замедлилось, солдаты увязли в трупах и продолжавших давить варварах, но у противника не хватало сил, чтобы развить наступление, из городских ворот выбегали все новые толпы германцев, привлеченных новой схваткой. Они тут же втягивались в сражение, но этих сил не хватало, чтобы изменить баланс и заставить римлян отступить.
Огры с ревом размахивали дубинами, отгоняя римских солдат и сшибая с ног тех, кто не успел увернуться от удара. Только на этом участке строй распался, никто не торопился приближаться к этим монстрам — удары их тяжелого и громоздкого оружия ломали людей, как спички. Брошенные пилумы и стрелы не пробивали толстую грязную кожу, застревая и причиняя боль этим монстрам, но не причиняя им серьезного вреда. Однако, по ним ударили все-таки установленные на позиции скорпионы. Легкие и мощные, они стреляли длинными четырехгранными болтами с огромной силой и легко рвали даже толстую огринскую кожу. Первый из этих чудовищ повалился после трех снарядов, ударивших его в грудь. Взревев, монстр повалился на спину, выронив дубину, а стрелки уже снова заряжали свои смертоносные орудия, готовясь к новому выстрелу. Перезарядка шла быстро, огры не успели толком понять, что происходит. При необычайных физической силе, росте и огромном весе они обладали невероятно слабым мозгом, с трудом соображали и не были способны быстро реагировать на ситуацию. Времени, чтобы сообразить, у них уже не осталось. Скорпионы стреляли быстро и точно, пробивая толстые тела, и после того, как пал последний огр, строй снова сомкнулся, продолжая теснить варваров, пораженных тем, как быстро уничтожили чудовищ.
— Их слишком много, чтобы заставить сдаться, — вздохнул Квин, наблюдая за сражением с холма, используя трубачей или гонцов для передачи приказаний. — Трубите сигнал Аницию и его всадникам. Он знает, что нужно делать.