— Я держал тебя очень долго. — Он примирительно улыбнулся и легонько обнял ее за плечи рукой. — Пойдем. Мы будем вспоминать эту ночь.
Она посмотрела на него и сразу вспомнила все, что забыла за последние несколько часов.
— Тебе не следует провожать меня.
— Не говори глупости, — улыбнулся он. Она позволила ему довести себя до двери. Она шла напряженно, держась так, чтобы их тела не соприкасались. Она была готова к тому, что, конечно, наступит вслед за этим, но не к тому, что в действительности случилось.
Грант положил руки ей на плечи и нежно поцеловал в лоб. Потом повернулся и ушел.
Ханна стояла в темноте и пыталась понять свое отношение к этому. В самом деле он собирался покончить с этим? Да, по-видимому, так: она слышала звук его удаляющихся шагов.
Ну и ну. Она отшвырнула босоножки, затем расстегнула молнию на платье. Это оказалось легче, чем она ожидала.
Через некоторое время она сняла грим с лица, надела тенниску и трусики вместо того, чтобы надеть ночную рубашку, на чем настаивала Салли и другие девушки, даря ее, забралась в постель и уснула крепким сном.
Она медленно просыпалась, дрожа от неожиданного холода, принесенного ночным бризом, который дул сквозь открытые окна. Она вздох-
нула, сбросила одеяло, подошла к окну, чтобы закрыть его, и замерла.
Какая-то фигура стояла в зале, освещаемая лампами из-под воды в бассейне. Он, все еще одетый так, как был одет несколько часов назад для обеда, стоял, глядя на меняющиеся картины в воде. Было что-то в линии его плеч, что заставило ее сердце дрогнуть.
Она не знала, почему она пошла к двери и открыла ее. Может быть, потому, что была ночь и все казалось иллюзорным в слабом мерцающем свете.
Она прошлепала босыми ногами по каменным плитам, остановилась на некотором расстоянии от него и тихо позвала по имени.
Он не повернулся и не казался удивленным ее присутствием. Его плечи поднялись, затем опали, и она услышала, как он вздохнул, перед тем как заговорить.
— Все в порядке, Ханна. Иди спать.
— Грант, что случилось?
— Ничего. Просто я не мог уснуть. Теперь она поняла, что увидела в нем, когда смотрела на него из окна. Была какая-то слабость в каждой линии его тела, и это отозвалось в ее сердце.
— Могу я сделать что-нибудь?
— Ты?.. — Он засмеялся, хотя это вовсе и не звучало как смех.
— Вернись в постель. Я не хотел будить тебя. Я… я больше не буду тебя тревожить,
Она подошла к нему и протянула руку, но затем отдернула ее, не дотронувшись до него.
— Если ты… если ты хочешь сесть и поговорить немного…
— Поговорить? — Он повернулся к ней, его галстук был развязан, и верхние пуговицы на рубашке расстегнуты. — Поговорить? Черт побери, Ханна, я достаточно поговорил.
Если бы только я могла видеть его лицо, подумала она, если бы только я могла видеть, что же в его глазах.
— Я только хочу помочь…
— Тогда иди спать!
— Это… Это потому, что ты расстроен относительно нас? — Он не ответил, и она подошла ближе. — Я хотела сказать не то, что сказала, — прошептала она, — о… о том, что я как проститутка. Я хочу сказать, мы не поняли друг друга, вот и все. Я знаю, ты не…
Она закричала, когда он схватил ее.
— Ты, дурочка, — забормотал он, — ты не поняла?
— Ну да. Это то, что я пытаюсь сказать тебе. Никто не должен знать, что плохого произошло между нами. Мы можем сказать, что мы…
— Я подумал, что я могу сделать это, — прошептал он. Его руки скользнули к ее шее, затем к лицу. — Я думал, я могу привезти тебя сюда, не прикасаться к тебе, черт, я думал ухаживать за тобой…
— Ухаживать за мной?
— Да, черт побери. Ухаживать за тобой, так, чтобы это не стало для тебя ударом, когда мы ляжем с тобой в постель. Я хотел дать нам время, дать тебе время… но я не могу!
Ханна задохнулась, как если бы у нее из легких выкачали воздух.
— Я знаю, ты хочешь меня так же, как и я тебя, — сказал он, — но…
— Ты не прав, — начала она, но он покачал головой.
— Ты не должна ничего говорить, Ханна. Я знаю теперь, что я никогда не смогу изменить направление твоих мыслей.