Его глаза горели. Ему казалось, что пламя пожирает все его тело.
— Я люблю тебя.
Шанталь кивнула. Она не могла удержаться от слез.
— Знаю, — прошептала она, коснувшись губами его колючей щеки. — Я тоже не могу жить без тебя.
Он поднял голову.
— Тибоде не оставят тебя в покое.
— Возможно. А может быть, и нет. На моей стороне будет пресса. Ей нравятся интригующие истории. Мы удовлетворим любопытство репортеров. — Шанталь заметила, как загорелись глаза Деметриса. — Я больше ничего не боюсь. Я готова сразиться со всем светом и посмотреть правде в лицо. Жизнь должна быть прожита. Я хочу жить. И я хочу жить с тобой.
— Шанталь, — глухо прошептал Деметрис. — С тех пор как умерла Катина, я ничего не хотел для себя. Я и сейчас хочу только того, чтобы ты была счастлива…
— Тогда сделай меня миссис Мантеакис, — перебила она его. — Обещаю, что это сделает меня счастливой.
Епископ Казандзакис открыл молитвенник и за несколько оставшихся у них минут провел самую простую и короткую брачную церемонию. Не было времени для пастырского наставления и цитат из Священного писания. Они обменялись брачными обетами и кольцами, которые принесла Шанталь. Затем последовало благословение. Но это, подумала Шанталь, когда епископ возложил свою руку на их соединенные руки, самое прекрасное бракосочетание.
— Властью, которой наделил меня господь и греческая ортодоксальная церковь, я объявляю вас мужем и женой, — заключил епископ.
Деметрис обнял Шанталь, и она поцеловала его, отдавая ему свое сердце. Сбывалось все, о чем она когда-либо мечтала!
Дверь открылась.
— Время истекло.
Шанталь поднялась на цыпочки и поцеловала Деметриса в последний раз, пытаясь улыбаться сквозь слезы.
— Скоро увидимся.
Журналисты ожидали ее у тюрьмы. Шанталь пообещала, что сообщит им важную новость, и она теперь воспользовалась представившейся возможностью и, выйдя из тюрьмы, заявила, что отныне она не принцесса Шанталь Тибоде, а миссис Деметрис Мантеакис.
— Как только освободят моего мужа, мы намереваемся уехать в Грецию.
Но одно дело — объявить о своем замужестве падким на сенсацию репортерам и совсем другое — встретиться лицом к лицу с разъяренными Тибоде.
Когда Шанталь приехала в замок, там царил переполох. Не слишком вежливо ее препроводили в дворцовый зал на первом этаже.
— Боже мой, что ты наделала! — дрожащим от возмущения голосом воскликнула Катрин. — Мы собирались помочь тебе. Мы намеревались замять это…
— Я не хочу, чтобы это замяли, — с яростью возразила Шанталь. Она беременна. Умерла ее любимая бабушка. И вместо того, чтобы посочувствовать ей или поддержать, родители мужа запугивают ее. Унижают. Превращают в ад ее жизнь. — Я поступила правильно.
— Правильно? — воскликнул Филипп. — Выйти замуж за греческого преступника — правильно?! А провести пресс-конференцию у здания тюрьмы — неслыханно… эгоистично! Ты хотя бы один раз подумала о Лилли?
— Да. — Шанталь выпрямилась. Она поняла, что со страхом, молчанием и покорностью покончено. — И я обдумала все; я знаю, что это повлияет на Лилли, но она справится. Лилли умна, у нее любящее сердце, и она не потеряет меня.
— Ошибаешься, — Катрин подошла к ней, дрожа от ярости. — Она уже потеряла тебя. Тебя здесь нет. Ты никогда не увидишь ее.
— Вам не удастся помешать нам встречаться, — не сдавалась Шанталь. — Я ее мать, и у меня есть права. Ни одно правительство не может запретить мне проводить с ней время. Если даже она будет жить с вами и ходить здесь в школу, она будет со мной на выходные и праздники.
Внезапно двери широко распахнулись. В зал вошел Деметрис. Он принял душ, побрился и переоделся в темный костюм. Его сопровождали Николетта и король Нури. Николетта несла на руках Лилли, которая с восторгом обнимала любимую тетю.
— Что это? — резко спросил Филипп. — Что вам здесь нужно?
— Забрать Шанталь и Лилли домой, — ответил Деметрис, подходя к Шанталь. Он бросил на нее вопросительный взгляд, чтобы убедиться, что с ней все в порядке.
Шанталь улыбнулась бы, если бы не была так поражена.
— Что ты здесь делаешь?
— Я думаю, что это единственный раз, когда ты можешь поблагодарить прессу, — объяснил Деметрис. — Начальник полиции пожалел меня.
— Но это не объясняет, почему вы здесь, — возразил побагровевший Филипп. — И это не изменяет статуса Лилли. Как наследница…
— Но она не наследница, — спокойно вмешался король Нури. — Она даже не приходится вам законной внучкой.