Нам только и оставалось, что кивнуть и продолжить путь дальше. Идти вдоль реки оказалось на удивление легко, а ровная дорога то и дело петляла, но не разветвлялась. Было видно, что изо дня в день здесь по нескольку раз проезжают тяжёлые машины, втаптывая зелёную траву в землю, которая яркими коричневыми полосами-колеями разбивала луг на части.
Как ни странно, но степной пейзаж не был ни скучным, ни однообразным. От каждого нашего шага, от каждого дуновения свежего, ничем не сдерживаемого, ветра он менялся: холмы сменялись равнинами, травы пестрели от обилия различных цветов, а река, подчиняясь своему руслу, то отдалялась, то приближалась к дороге.
Где-то через час, когда мы, весьма уставшие от блужданий по лесу, отошли от границы на порядочное расстояние, было решено устроить привал. Наш отряд остановился в тени одного из тех редких деревьев с большой раскидистой кроной, под которой находило покой и спасение от жаркого солнца всё живое. Рядом с ним, у самого ствола, лежало другое, давно поваленное сильными ветрами или бурями, а, может быть, и людьми, дерево, чей более хрупкий ствол использовался в качестве лавки. Об этом говорило всё, включая черневшее золой в двух шагах от него кострище, обложенное камнями, и множественные зарубки-письмена на поваленном стволе.
- По всей видимости, мы не первые, кому пришло в голову остановиться именно здесь, - хмыкнул Дио, отпуская руку подпрыгивающей от нетерпения Ивоны. Девочке вновь было интересно всё. И, я была уверена, Лантерс не сможет отказать сестре в удовольствии побродить по этим местам.
Рюкзак Крауха, почти не покидавший моей спины с самого рассвета, пришлось снять и положить у основания дерева. Пока Леон и Дио собирали порученный им хворост, которого в степи, не считая прошлогодней, ещё не смешавшейся с землёй, травы да редких сухих веток, было не так уж и много, я и Ивона распаковывали мешок с провизией.
Вскоре костёр был разведён. Весь отряд, словно проигнорировавший поваленное дерево, расселся на земле, возле почти прогоревшего костра, в углях которого пеклась картошка - наш будущий ужин, для приготовления которого, скорее всего, вечером не будет сил. Миски с только что сваренной гречневой кашей приятно грели ладони.
Всё то время, что мы провели в нашем импровизированном лагере, Леон рассказывал об Эсшерре. Казалось, ему приносило большое удовольствие ощущение близости пусть и не самого лучшего дома. Парень рассказывал о том, что при нём этой реки не было и в помине, а пять лет назад степь и вовсе не походила на ту, что есть сейчас. Большинство деревьев тогда стояли без листвы, и нельзя было сказать, засохли ли они или еще живы, а совсем низкая трава отсвечивала жёлто-зелёным пятном на фоне гордо темнеющего леса. Засуха в большей степени коснулась этого района. Но всё меняется, и с приходом в Эсшере новой власти, жизнь в долине начала возрождаться, так же, как и входила в новую колею мирная жизнь горожан.
- Слышали ведь поговорку: "Всё, что ни делается - всё к лучшему"? Это как раз про нас, - подытожил Леон, отворачиваясь и начиная собирать свой рюкзак.
Ни я, ни Дио, ни Ивонка, нашедшая на берегу семейство речных черепах, не посмели сказать что-либо ему. Свои личные потери всегда лучше переносить в одиночестве, не слушая жалостливые вздохи окружающих. Да и что толку в том, чтобы ворошить и перебирать уже раздробленную болью душу, пока есть хоть один шанс начать жить "заново"?
День клонился к двум часам, когда мы закончили отмывать посуду от приставшей намертво гречки и вылавливать картошины из тёплых углей. Наш отряд вновь был полностью собран и готов двигаться дальше.
Расстояние от леса до Эсшерра было около ста шестидесяти километров, поэтому прийти к стенам города к вечеру виделось весьма невозможной задачей. И означало это только одно: до заката солнца нужно пройти как можно больше, чтобы разбить лагерь ближе к городу, в котором мы предполагали оказаться лишь на закате следующего дня.
И вновь рядом с нами стала мелькать степь. Она цвела красками, смешиваясь далеко на горизонте с синим небосклоном. С каждым часом солнце опускалось всё ниже, а мы всё шли по дороге, проложенной шинами. На нашем пути не встретилось ни единого человека, хотя живности, как оказалось, здесь предостаточно. К счастью, животные - тушканчики, стайка жаворонков да несколько сайгаков, пасшихся по другую сторону реки - были совершенно здоровы, и желания кинуться на нас не изъявляли. Они лишь прятались в траве и кустарниках, завидев или услышав нас.
Ивонка, вышагивающая рядом с Гостом впереди всех, жадно разглядывала пейзаж, то и дело громко ахала от каких-нибудь увиденных мелочей или чего-то неизвестного. Теперь не только я и Дио объясняли ей названия цветов и деревьев, но и Леон, проживший здесь всю свою жизнь. Сам парень шёл рядом с нами, вновь и вновь рассказывая о городе что-то новое. Основные законы, структуру, особенности. Он выплёскивал на нас весь тот объем информации, что знал сам, нисколько не смущаясь того, что еще недавно вспоминал о нём с неприязнью. Леон желал оказаться там, желал увидеть братьев и снова почувствовать себя дома. И если уж наши пути сошлись, то так и должно быть, как выяснилось, полагал он.
Когда мы решили разбить лагерь, сумерки, уже дано сгущавшиеся на небе, охватили всё пространство над нами, забирая себе последние солнечные лучи. В этот раз местом для ночлега стала полянка рядом с большим валуном чуть восточнее от реки. Там не было ни кострища, ни следов остановок людей, лишь метрах в двадцати от нас белели колеи дороги. Собирать ветки в полумраке оказалось той ещё задачей. К поиску подключились все, исключая Госта, призванного охранять сумки и сам камень. К сожалению, пёс не особо оценил оказанную ему честь.
Разожгли костёр мы только в десятом часу. К тому времени Ивона уже валилась с ног от усталости, хоть и выглядела счастливой, а Леон и Дио вовсю обсуждали возможности работы в городе. Лантерс, прекрасно понимающий, что по- другому не получится, старался прощупать почву гораздо раньше, чем пришло бы в голову многим другим. Как оказалось, Рейтер, не появлявшийся в городе довольно давно, сам понятия не имел о том, чем можно поживиться в Эсшерре.
- Там могла измениться куча всего! - объяснял он Дио, посыпая картошку солью - Но, в чём я уверен на сто процентов: там всегда будут нужны умные люди с руками из нужного места. Кто-кто, а ты не пропадешь!
Быстро съев свою долю, я вновь стала рыться в рюкзаке Крауха, перебирая рисунки и тетради. Мысли путались, а это занятие более чем отвлекало меня от всего пережитого за день. Жёсткие листы бумаги, покрытые множеством карандашных линий, старые, почти затёртые до основания, мелки, да и сами мысли о том, что где-то далеко есть человек, чья душа хоть немного, но застыла на этих вещах, давали необъяснимое спокойствие и уверенность сердцу. Появлялось ощущение того, что Краух никогда и не исчезал из моей жизни. Он был рядом всегда, даже если я его не видела, даже если нас разделяли огромные расстояния. Встречи с этим человеком я ждала даже больше, чем прибытия в город. Больше, чем мне представлялось на тот момент. Это было неиссякаемое желание оказаться рядом, услышать голос, понять, что с ним всё хорошо, и бояться нечего.
Ивонка давно уже спала, когда мы потянулись к своим спальным мешкам. Дежурить оставался Дио, который и разбудил нас всего через два часа, заметив далеко позади свет машинных фар. Вместе с приближающимся силуэтом машины приходил и звук громко работающего мотора, и голоса людей. Руки Дио уже лежали на креплении ножей, я же достала пистолет. Ивона была отправлена к Госту, а Леон оказался рядом с нами. Заводить знакомство с оружием в руках было глупо, но осторожность никогда не помешает!
Вскоре машина и правду подъехала к нам. В свете горевшего костра из её кузова выпрыгнуло двое мужчин, третий занимал место водителя, но так же покинул своё место. Все трое направились к нам.