Когда я вошел, Мишель стояла у стеллажа, просматривала одну из толстых папок с документами и даже не повернулась на мое приветствие.
- Привет, Дио, - она пролистывала папку, словно силясь найти что-то очень важное. - Посидишь ещё немножко, хорошо? Мне подтверждения регистрации найти нужно. А то придут люди, а отдать нечего.
- У нас в городе пополнение, Миш?
- Я разве тебе не рассказывала? Семья из посёлка на северо-западе. Приехали неделю назад, вот и носятся теперь с документами. Милые люди. Нашла!
Девушка вытянула из папки три бумаги голубоватого цвета и три пластиковых карточки.
- А я уже думала, что в другую кипу положила.
В то время, как Мишель отдавала документы секретарю (вдруг получатели придут раньше?), я ждал её выхода на улице, рассматривая народ на ближайших улицах. Горожане, переждавшие жару, вновь выбрались на улицу, продолжая работу и спеша по своим делам.
- Ну что, пойдем? - На ступеньках незаметно для меня появилась Мишель. Если бы не её голос и звук затворившейся двери, я продолжал бы смотреть на мельтешащий народ ещё долгое время. Это был хороший способ отдохнуть и расслабиться. Люди бегут, спешат, а ты будто и не здесь вовсе. - Иначе наш поздний обед грозит превратиться в ранний ужин!
- Будто бывает по-другому, Миш, - заметил я, вспоминая о том, что даже с приходом в город, наш образ жизни не слишком-то изменился. Было чувство, что мы, даже считая это место обретённым домом, постоянно кочевали, непрерывно находясь в дороге. Конечно, теперь у нас было место, куда можно вернуться, да и жизнь стала спокойнее, чем раньше, но многих вещей наша теперешняя осёдлость изменить не могла. Мы с Мишель всё так же ели от раза к разу и вспоминали о собственных заботах лишь в моменты крайней необходимости. Единственная, для кого распорядок упорно изменялся с "полевого" на "домашний", оставалась сестра, которой позволить подобный образ жизни я просто не мог.
Быстро миновав площадь перед ратушей, мы скрылись в одном из старых переулков города. Весь ближайший район смело можно было с гордостью назвать историческим. Здесь не было ни высоких зданий, плотным широким кольцом столпившихся в районе городских стен и обступивших весь Эсшерр, не было и новшеств с прочими изысками, свойственными многим городам старого времени. Да и сам главный город материка, должно быть, сверху был очень похож на кратер с маленькой воронкой внутри него.
Направлялись мы в одно из хорошо знакомых нам кафе, на которое набрели случайно, едва попав в город. Именно рядом с ним располагалось наше первое пристанище в Эсшерре - гостиница, где мы провели почти целый месяц.
Место было уютное и, как ни странно, весьма непопулярное у горожан. То ли известно оно было лишь старожилам, то ли умело пряталось в переплетении улиц, понять мы не могли. Возможно, именно этим оно нас и привлекло. Небольшие круглые столики располагались как внутри, так и, в тёплое время года, снаружи здания. Здесь постоянно играла приглушенная музыка, а по каменному тротуару улицы с шумом носились воробьи, давно отучившиеся бояться горожан.
Людей, как и обычно, было не слишком много, поэтому мы легко заняли столик на самом краю веранды. Привыкшая к нашим частым появлениям официантка, лишь кивнула и умчалась на кухню, зная, что мы ограничиваемся стандартными обедами.
Пока ждали заказ, говорили обо всём на свете, начиная от Ивонки и заканчивая сущими мелочами. В последнее время нам не хватало общения и общества друг друга. Несколько месяцев дружбы и неразрывной жизни бок о бок давали о себе знать. И даже вечерние посиделки-разговоры дома не приносили заметного облегчения. Это была лишь малая капля желанного из накопившегося озера недополученной дружбы. Факт этот расстраивал не только меня, но и подругу. Впрочем, способов наверстать упущенное было немало. Один из них - совместные обеды.
- Знаешь, - Мишель улыбнулась, накалывая на вилку кусочек помидора. - Я даже скучаю немного по старым временам, когда мы четверо путешествовали вместе. Это тогда казалось таким выматывающим, а теперь вспоминается с каким-то счастье, что ли...
Я сразу понял, что под "четвертым" понимался отнюдь не Леон. О Краухе девушка вспоминала часто, по нескольку раз в день. Реже говорила об этом, но бережно хранимые и ежедневно мелькавшие в её руках вещи «арийца» говорили о многом.
- От него так и нет вестей?
Мишель горько усмехнулась:
- Как думаешь, кто бы узнал первым, если бы я хоть одну весточку получила? Не подумай, что я обижаюсь за это или что-то подобное. Просто волнуюсь сильно... и скучаю.
- Знаю, Миш, - я сжал ее ладонь в своей. - Но тебе ведь самой известно, что он не пропадёт. Только не Краух. Ты ведь гораздо больше его знаешь, должна понимать!
Девушка кивнула и улыбнулась. Нрав Крауха она действительно знала как никто другой. И уж если этот парень сумел выбраться живым из той передряги в ущелье, то до Эсшерра точно дойдет. Оставалось лишь ждать.
Чтобы как-то отвлечь Мишель от дурных мыслей, стал расспрашивать про работу и Леона, которому слишком уж глубоко в душу запала наша норовистая красавица. Как выяснилось, он частенько заглядывал к ней с цветами, но раз за разом получал от ворот поворот. Подруга просто не воспринимала его никак иначе, как друга. Последний выл, скалился, говорил, что даром ему такие упрямицы не нужны... и каждый раз приходил снова. Игра "достань ближнего" продолжалась.
Покинули кафе мы лишь в начале пятого. Уговорить Мишель пойти сразу домой, попутно заскочив за Ивкой к братьям Леона, с которыми она проводила большую часть своего времени, не получилось. Девушке хотелось убедиться, что документы выдали и без неё, а других дел больше не осталось. Я решил составить ей компанию.
По улицам шли нарочито медленно, растягивая время. Вновь говорили о всяких мелочах: о моем переломе, об учебе Ивонки и планах на выходные. Вспомнили, что давно хотели выбраться все вместе за город.
Уже подойдя к ратуше, услышали позади голос сестры. Она бежала в метрах пятидесяти от нас с братьями Леона. Чуть позади неё шли ещё два человека, которых не смог узнать издалека, лишь понял, что это мужчина и ребёнок. Мишель тем временем, чтобы не задерживать нас, ускользнула в свой кабинет. Кажется, идущую позади Ивонки пару она просто не заметила.
Не узнать в светловолосом мужчине Крауха, остановившегося шагах в семи от меня, было невозможно даже после многих месяцев. Он почти не изменился: всё та же гордость в глазах, всё та же редкая полуулыбка. Рядом с Краухом, топчась на месте и осматриваясь, стоял мальчишка, которого Ивка назвала Раеном.
- Думаю, здороваться и расшаркиваться в радостях можно будет и позже, так?
Парень хмыкнул в ответ на мою реплику и белозубо улыбнулся. Недоверие к реальности, преподнесшей такой сюрприз, рассеялось. Это и вправду был он.
- Но, если интересно, могу дать подсказку: третий кабинет по правому коридору.
- И я тоже рад встрече,.
Краух кивнул, легко, словно мы виделись только вчера, хлопнул меня рукой по плечу и скрылся за дверями ратуши. Очевидно, другие вещи имели для него гораздо большее значение. Я его вполне понимал.
В ожидании я, Ивона и Раен, не последовавший за Краухом, остались снаружи, умостившись на нагретые за день ступени здания. Зная, что друг, скорее всего, не расскажет и половины правды, решили выведать это у парнишки, благо тот и не скрывал чего-либо от нас.
Через несколько минут неожиданно появился Леон, удивленно скосил глаза на подпирающих стену братьев, на нас, но вопросов задавать не стал. Пойманный у самых дверей моим голосом, он так и застыл с букетом цветов в руках:
- Теперь я тебе точно не советую туда идти, Леон.
- Неужто убьют? - он ехидно изогнул бровь, сам не понимая, насколько близок был к истине.
- В точку!