Но даже под воздействием алкоголя страх не улетучивался. Она не находила ответов на свои вопросы, и это ее мучило.
«Что будет завтра? Куда идти за правдой? И есть ли в этом мире место для правды? Или правда уже вымерла вместе с динозаврами? Самое страшное, что я не знаю, к кому обратиться за помощью. Мы не американцы и не европейцы, где правительство на стороне своих граждан. Нам, русским, и в своей стране правды не найти, а кто будет нам помогать в чужой стране? Никто из нашего посольства. Представляю себе, сколько стоит судебная экспертиза. Кто будет это оплачивать? Наши смешные страховки вряд ли смогут это покрыть. И кому это нужно?
Администрация отеля скажет: это — ваши разборки. Может быть, при других обстоятельствах подобные происшествия расследуются более тщательно, но все выглядит слишком натурально: русские пили в баре, потом собрались покататься на яхте. После всего этого один полный пожилой человек умер на яхте. Ничего странного: большой вес, алкоголь в такую жару, может быть, больное сердце... Отелю нужно все замять, наверняка администрация отеля дала взятку полицейским, чтобы все выглядело как несчастный случай. Это очень легко в такой коррумпированной стране. Полиция подкуплена, русскому консулату вообще ничего не нужно... Одним русским больше, одним меньше. Страна такая большая...»
Она металась в номере, как зверь в клетке. Нервы были уже на пределе. Будущее рисовалось ей в темных красках. Она забралась под одеяло. Только бы уснуть! Уснуть и за ночь стереть все начисто. Уснуть, и будто бы ничего не было... Не видеть никогда больше ни Игоря, ни Лизу, ни Родригеса. И забыть обо всем! Она уже была сыта всем по горло, и хотелось, чтобы эти две недели подошли к концу, чтобы все пошли к черту, и Игорь в первую очередь...
Она выключила лампу, потому что не могла спать при свете. Но от темноты нахлынул страх, и все очертания в комнате, казалось, шевелятся. Яна закрылась с головой, но сон не шел. Она включила свет, налила себе полстакана рому и одним залпом, как лекарство, выпила. Через какое-то время ее сморил сон. Но сон был беспокойный, всю ночь снились кошмары, будто Игорь залезает в номер через балкон, с удавкой в руке...
Проснулась Яна, когда первые лучи уже солнца пробивались через шторы. Она чувствовала себя разбитой, болела спина. Во рту было мерзко от выпитого накануне рома. Но нужно вставать, будить Лизу, в одиннадцать их ждет Родригес...
Диего Родригес уже ждал их, нервно поглядывая по сторонам.
— Доброе утро!
— Доброе утро! Как здоровье сеньоры Саб... — он пытался прочесть на документе фамилию Лизы.
— Сеньоры Саблиной, — помогла Яна. — Спасибо доктору, все обошлось.
— Вы хотите забрать тело в Россию или будете кремировать здесь? — спросил он.
— Мы решили кремировать здесь, — ответила Яна.
— На вашем месте я бы сделал то же самое, — кивнул Диего Родригес. — Будете пользоваться услугами пастора?
— Что он спрашивает? — теребила ее за руку Лиза.
— Нужен ли нам священник?
— За каким... Он и в церкви-то ни разу не был, — грубо ответила Лиза.
Яне стало стыдно за ее поведение, и она постаралась перевести как можно мягче. — Умерший был православный, а вы, наверное, можете предложить только католического пастора. Мы решили, что религиозный обряд мы совершим в России.
— Хорошо. Распишитесь, пожалуйста. Да, и еще здесь. Спасибо. Мы подготовим все документы, а после этого позвоним вам и пришлем машину. Диего Родригес, попрощавшись с ними, ушел.
— Какой кошмар! Вместо Николая я повезу домой урну с прахом, — сказала Лиза и горько заплакала.
— Лиза, успокойся, пойдем сядем, — и Яна отвела ее к дивану, стоящему в нише. — Давай закажем что-нибудь легкое, типа «Маргариты»...
— А что мне делать, скажи? Вы когда уезжаете?
— В следующую среду.
— А у меня обратный билет на воскресенье. Мы не собирались возвращаться, но ты же знаешь, без обратного билета не продают. Что делать? Я не хочу лететь одна.
Я не смогу... — и она зарыдала еще сильнее.
— Не плачь, я попробую тебе помочь. Полетишь с нами. Я поговорю с администратором, они должны пойти на уступки и оставить тебя еще на пару дней. Если что, позвоню Родригесу. С билетами, думаю, будет посложнее. Я тебе обещаю, что попробую договориться. Все, что в моих силах.
Лиза прижалась к ее плечу.
— Что бы я без тебя делала?
— Успокойся! Уже ничего нельзя поправить. Тебе нужно думать о своем здоровье и о том, как жить дальше.