– Ай! – вскрикнула она, прижимая ребро ладони к груди. Уставилась на меня с удивлением и некоторым страхом.
Во рту чувствовался солоноватый вкус крови, и это вызывало во мне удовлетворение. Да, вот так. Я сплюнула на пол, и по кафелю цвета слоновой кости размазалось розовое пятно. Я оскалилась. Наконец-то эта сука оставила меня в покое.
– Приблизишься – изуродую, – прошипела я, а в следующий момент в ванную ввалился мой новый владелец. Хозяин всех и вся, чтоб его!
– Александр Викторович, – дрожащим голосом заговорила горничная, – эта дрянь меня укусила! – Она выставила вперёд руку, демонстрируя ему след моих зубов.
Алекс озадаченно посмотрел на неё, на меня, и сухо проговорил:
– Ты свободна, Мира. Я сам ею займусь.
Горничная ничего не сказала, вышла из ванной с таким видом, словно под нос ей сунули что-то дурно пахнущее. Кажется, в её лице я нажила себе врага. Хотя… Она меня за человека-то не считает, какая вражда?! Только хрен эта сука ко мне теперь подойдёт! Пусть попробует! Ненавижу таких. Более или менее устроилась в своей паршивой жизни и нос воротит. Считает себя лучше других. А чем ты лучше?! Что ты обо мне знаешь?! Грязная, платье драное?! Думаешь, ты от этого застрахована?! Нет, дорогая. Если у тебя нет денег, богатых родителей и заступиться некому. Только я всё выдержу, а вот ты – сомневаюсь. Проводив её взглядом, я посмотрела на Алекса. Тот с непроницаемым выражением лица закатывал рукава своей до отвращения белой рубашки и выглядел при этом так… Словно бы он только-только с президентского приёма вернулся. Расстегнул часы и, сняв их с запястья, положил на полочку под зеркалом. После глянул на меня – прошёлся взглядом от лица до самых ступней. Я ощутила, как у меня кишки выкручиваются. Вот от этого его взгляда – холодного, режущего сталью. Заметила, как серебрится его радужка, словно бы в грозовом небе рассыпали крупицы серебра.
– Раздевайся, – негромко сказал он.
Я не шелохнулась. С одной стороны, меня пронизал страх, с другой – я понимала – подчинюсь сейчас, после пути назад не будет. И почему-то подчиняться этому мужчине мне очень не хотелось. Что-то во мне ещё всё же не умерло. Что-то, что когда-то было моим стержнем, что не дало мне сойти с ума и помогло выжить.
– Ты глухая? – спросил он, когда я не двинулась с места. Шагнул ко мне, но я тут же отступила назад.
– Не прикасайся, – процедила я, глядя ему в глаза.
Меня трясло. Внутреннее напряжение достигло того предела, когда я понимала – ещё немного, и я могу потерять над собой контроль. Редко, но такое случалось со мной. И тогда… Тогда я переставала понимать, что делаю. Так было и в тот день с ножом. Единственное, что для меня имело значимость – не дать никому к себе прикоснуться. И сейчас происходило то же самое, с той разницей, что я не испытывала дикого страха. Страх был – сильный, всепоглощающий, но несколько иной. Мне было страшно не в конкретный момент, а вообще. Потому что я прекрасно понимала, что ничего хорошего меня не ждёт, и холодный блеск серых глаз стоящего рядом мужчины служил тому красноречивым подтверждением.
– Я тебе уже всё сказал, – спокойно ответил он и приблизился, я отступила и почувствовала, что упираюсь в стену. Холод обжёг спину и ягодицы, я сглотнула. Пошарила рукой, пытаясь отыскать хоть что-то, чем могла бы защитить себя, но пальцы мои лишь скользили по прохладе кафеля.
– Не подходи! – в отчаянье зарычала я, чувствуя аромат дорогого мужского парфюма. Тошнота усилилась, к горлу подкатил комок.
Плевать ему было на мои слова! Он схватил меня за локоть и потянул к стоящей в углу ванной. Пальцы его так крепко сжимали мою руку, что локоть мгновенно стал неметь. Я пнула его по икре, но он даже не отреагировал.
– Пусти меня, козёл! – заорала я, впиваясь ногтями в его предплечье. – Не прикасайся ко мне!
– Тварь! – зашипел он и буквально швырнул меня в ванную. Я кубарем перелетела через борт, ударилась плечом, спиной. В голове зашумело.
– Ай! – взвизгнула я, когда тело моё ошпарило струёй горячей воды. Подскочила и попыталась вырвать у него душ, но он направил струю мне прямо в лицо. Рот наполнился водой, глаза защипало. Я вцепилась в его плечо, ухватилась за лейку душа и потянула на себя. Дёрнула, но Алекс толкнул меня обратно на дно ванной. Прижал рукой и, кинув душ рядом, принялся сдирать остатки платья.
– Сука паршивая! – шипел он, отдирая намокшую ткань от моих ягодиц. – Я тебя урою, блядина!