Выныривая из её мира, из её тепла и света, Андрей осознал, что желание не пропало, а увеличилось. Ему явно что-то подлили в эль, иначе он бы уже успел остыть мыслями и успокоить своё тело. Но нет, он не мог противостоять тому, что брало над ним вверх. Страсть плавила разум, разгоняя по венам кровь.
Волхв стянул с нимфы тончайшую ткань, оставляя её полностью нагой и беззащитной. Она дрогнула, но не отстранилась, не проронила ни единого слова протеста и больше не посмотрела ему в глаза. Так даже лучше, что она не будет смотреть на него. Андрей развязал галстук и завязал ей на глазах. Он не хотел видеть эту летнюю листву, не хотел чувствовать себя подонком. Она ведь сама пришла, он не звал. А теперь не сможет дать ей уйти. Страсть в теле разгорается только сильнее, но он будет осторожен, очень осторожен. Настолько, насколько сможет себя контролировать, если у него это получится.
Девушка задрожала, когда он заботливо опустил её на кровать. Грудь нимфы взволнованно вздымалась. Конечно, она ничего не видела и была слегка напугана таким поворотом.
Волхву хотелось много чего сказать, но сейчас не подходящее время и место. Он искупит свою вину позже, сделает её счастливой, обязательно, но сейчас возьмёт то, что должен.
Андрей стал целовать груди, скользя вниз, по животу, раздвигая её ноги в сторону и замирая над маленьким чёрным треугольником. Он осторожно провёл пальцами по волоскам, нежно скользнул между половых губ, поглаживая их, замечая, как напряглось женское тело, как затрепетало всё её естество, когда он осторожно коснулся её жемчужины, то поглаживая, то слегка надавливая. Волхв проник в неё сперва одним пальцем, с удовлетворением отмечая, что она влажная, затем вторым, слегка растягивая стенки изнутри, заставляя нимфу приподнимать бёдра. Возможно, это не совсем по взаимному согласию, но точно не будет насилием, а уж тем более изнасилованием. Она ведь пришла сюда сама, он её за волосы не тащил.
Освободив себя от одежды в считанные минуты, Андрей уже нависал над хрупким женским телом.
- Ты совершеннолетняя? - почему-то этот вопрос показался важным в эту минуту. Да, она созрела телом, но созрела ли она душой? Да и спать с несовершеннолетней Ветров не смог бы, не простил бы себе подобного никогда.
- Уже две недели, - слабый, слегка надломленный голос прозвучал тихо, почти не слышно.
Если с одними душевными терзаниями было покончено, то теперь появились другие. Она боится. Конечно, боится, с завязанными глазами она такого никогда не делала. А делала ли вообще? Хотя, сегодня праздник, все предаются любви и похоти, а раз она совершеннолетняя, то тоже принимала в этом участие.
Андрей облизнул пересохшие губы и вошёл резко, не предупредив.
Девушка скрипнула зубами, но не закричала, вцепившись в матрас и напрягаясь всем телом так, что у неё с лёгкостью могло бы свести мышцы. А Андрей шокировано замер. Девственница. Да твою ж! Почему ему не попалась другая, почему он не выбрал ту блондинку, что предлагала себя ранее? Он же никогда до этого не имел дело с такими невинными созданиями в прямом смысле этого слова. Он так и замер в ней, с испугом смотря на то, как она кусает губы, а по её щекам стекают слёзы.
Он должен был что-то сказать, но не мог. Волхв сам напрягся до боли в мышцах, не зная, как поступить дальше. А потом нимфа начала расслабляться под ним, дыхание её более-менее выровнялось и слёзы прекратились. Она успокоилась, а страсть в нём вспыхнула и он, ощущая насколько она узкая, начал двигаться медленно, внимательно наблюдая за её реакцией, постепенно наращивая темп и увеличивая толчки. Он входил в неё глубже, чувствуя, как его разрывает на кусочки, освобождение было где-то рядом. Он даже перестал обращать на неё внимание, продолжая ускоряться, пока в определённый момент не замер, изливаясь в женское тело. Нимфа продолжала лежать неподвижно, её тяжёлое дыхание касалось его подбородка, опаляя кожу, чуть ли не прожигая до костей.
Андрей вышел из девушки, без сил падая рядом, словно из него выжали все соки. Ещё никогда прежде он не кончал так быстро, так много и так сильно.
Нимфа продолжала лежать на спине с завязанными глазами, даже не шевелилась, только её грудь вздымалась от тяжёлого дыхания. Вряд ли ему удалось доставить ей удовольствие. Его одурманили и он не смог себя контролировать, хотя до этого славился невероятным самоконтролем. А тут не устоял... Будь всё по-другому, не будь его тело и кровь отравлены страстью, знай он, что она девственница, то всё было бы иначе. Совсем-совсем иначе. Он ещё доставит ей удовольствие, в качестве извинения. Он обязательно сделает её счастливой, раз забрал самое ценное. Раз забрал её жизнь и выкрал из дома. Почти так...