— Так что вы решили?
Кира прервала его мысли и подставила пепельницу. Пепел с сигареты вот-вот готов был упасть на стол, а Таперский этого даже не замечал, погрузившись в свои мысли.
— Расскажу, как есть. Всю историю с самого начала и почему я думаю, что он мой сын. Пусть сам решает, имеет ли моя догадка право на жизнь. Но что я точно сделаю, так это предложу ему официальное усыновление.
— Зачем? Что это изменит?
Таперский выпрямил спину и вытянул руки.
— Я вновь начал рисовать. И я верну свое имя. Я хочу, чтобы он стал моим наследником. — Таперский по-мальчишески смущенно улыбнулся. — Звучит самонадеянно, да?
— Нет, звучит реально, — энергично возразила Кира. — Ваши картины ценятся и сейчас, и я совершенно уверена, в будущем они станут еще более ценными.
— Ну, если твои слова сбудутся, то Алексу не помешает взять мое имя.
— Если он захочет.
Михаил осекся. Действительно, если он захочет. А вдруг нет? Что тогда?
— Если откажется, то я просто в завещании укажу его единственным наследником. Тут он ничего не сможет сделать.
Кира вздохнула. Алекс — сын великого художника. За свои двадцать с хвостиком лет он и так повидал всякого разного, одно детство взаперти чего стоит, а тут такая новость. Как он воспримет ее? Она знала, с каким восторгом и трепетом Алекс относился к Таперскому, как почитал его, ловил каждое его слово. Но воспримет ли он его как отца? С Гуровым-старшим Алекс практически не общался. Возможно, не мог простить, что тот бросил его в трудное время, не стал бороться за него с Мартой. Хотя с такой женщиной никто бы не сладил. Кроме Таперского. Если бы тот вовремя понял, насколько она в нем нуждается.
— Знаете, есть еще кое-что… — сказала она. — Его мать…
Она осторожно взглянула на него. Видя, что тот реагирует спокойно, продолжила:
— Он ее ненавидит. Не понимает. До сих пор живет с этим негативом. Если вы расскажете, что, по-вашему, послужило причиной для ее… ммм… странного подхода к воспитанию сына, он, возможно, поймет ее лучше, перестанет осуждать.
Михаил посмотрел на нее так, словно он тонул, а Кира протянула ему спасительную соломинку. Ну конечно же — Марта! Ради Марты он должен рассказать. Ради своей Музы он рискнет всем, и даже отношением собственного сына.
— Марта не заслужила, чтобы ее ненавидел собственный сын, — решительно произнес он, и Кира едва заметно улыбнулась, прочитав его мысли. — Я расскажу Алексу все и ради нее, и ради него самого.
— И ради вас, — улыбнулась Кира уже во весь рот и встала, чтобы открыть дверь. У калитки остановилась машина Алекса, и из нее вышел он, ее родной Алекс, серьезный, как всегда, в солнцезащитных очках модели последнего сезона и с большим портфелем, не увязывающимся с его общим видом денди.
— Да, мне тоже это необходимо, — пробормотал Таперский и тоже встал. Он расскажет ему сегодня же. И будь что будет.
Алекс Гуров направлялся к дому, не подозревая, что через каких-то полчаса ему предстоит встать перед выбором смены фамилии.
Глава 22
— Кира, ты опять на весах стоишь?
Алекс вошел в ванную комнату и с огорчением застал там Киру, водрузившую свое тело на весы. Если она вновь вспомнила о весах, значит, что-то ее тревожит.
— Не волнуйся, я с ними прощаюсь.
— В каком смысле?
— Решила отдать их соседке, Таньке. Она после родов никак не похудеет, все ко мне заходит взвешиваться. Вот я и подарю ей их. Мне они больше не нужны, только совращают каждый раз взвешиваться.
— Ну слава богу! Помочь тебе отнести их?
— Не веришь, что отдам? Хочешь убедиться?
— Да нет, — пожал он плечами, хотя она была абсолютно права. — Просто они тяжелые.
Кира засмеялась и сошла с весов.
— Ладно, рассказывай мне тут. Отнеси их пока вниз, буду уходить, захвачу с собой. Кстати, у нас на вечер пригласительный на прием, не задерживайся.
— Опять прием, — тихо вздохнул Алекс и добавил громче: — А по какому поводу?
— Какая-то шишка во французское посольство приезжает.
— А мы тут при чем?
— Ну, наверное, потому, что они через нас интернат поддерживают, и потом я многих консультантов из Франции приглашаю, так что у нас с ними, можно сказать, партнерство по разным направлениям.
— И посол к тебе питает самые нежные чувства, — добавил Алекс.
— И это тоже, — она засмеялась и вернулась в спальню накинуть халат. — Поставь нам кофе, пожалуйста!