Утренний свет застал всех троих мирно посапывающими на своих местах. Но если Кира и Алекс на свет не среагировали и продолжали обитать в сонном царстве, то Груня проснулась. Тихо охнула, увидев Сашу на полу у дивна, покачала головой, решила не будить. Покряхтела, поднимаясь с кресла, потянулась и пошла хозяйничать на кухню.
Через час проснулась Кира. Открыла глаза, удивленно уставившись в незнакомый потолок, долго припоминала, как она здесь очутилась. Голова гудела и плохо поддавалась усилиям Киры заставить ее работать. Вчерашний вечер неожиданно накатился на нее волной ясных воспоминаний, и она испуганно села. Алекс почувствовал ее движение и тоже проснулся. Они уставились друг на друга, не произнося ни слова. Алекс напряженно следил за выражением ее лица. Он не знал, почему она здесь, что хочет сказать, боялся заговорить и ошибиться. Кира ощущала себя полной идиоткой. Она ясно осознавала всю неловкость ситуации, мучительно соображала, что о ней думает теперь Груня и что сказать Алексу.
— Привет, Македонский, — наконец произнесла она немного осипшим голосом. — Я вот тут зашла к тебе в гости.
— Шла мимо и зашла, да? — Алекс весело улыбнулся.
— Ну что-то вроде этого.
Кира отчаянно пыталась сохранить хорошее лицо при плохой игре.
— Думаю, давно не виделись, дай навещу старого друга.
— Спасибо, что не забываешь. Всегда рад неожиданным визитам друзей.
Кира вздохнула и пожала плечами. Слова опять куда-то испарились. Она потерла виски — хорошо бы сейчас выпить аспирину.
— Что, тяжко?
— Видно, да?
— Принести воды?
Она кивнула.
— И аспирин?
Она еще раз кинула. Что же сделаешь, если вчерашняя выпивка так отчетливо отразилась на ее лице. Скрывать бесполезно, тем более от Македонского, который знал ее не один день.
Он вернулся со стаканом воды, в котором шипела и пузырилась большущая таблетка аспирина.
Кира сосредоточенно смотрела, как таблетка становится все меньше и меньше, пока совсем не исчезла. Вместе с таблеткой в воде постепенно растворялась и неловкость, сковывающая ее. Она выпила кисловатый напиток и глубоко вздохнула.
— Ну как ты живешь?
Алекс улыбнулся и покачал головой.
— Ты непостижимая женщина, Кира. Ты провела здесь ночь, скорчившись на диване под пледом, только для того, чтобы узнать, как я живу?
— А почему нет? Ты же сам не звонишь.
Он решил не отвечать на ее выпады.
— Как дом? Ты уже переехала?
— Ты же знаешь, что да. Провожу там все выходные. В рабочие дни все-таки пока тяжело оттуда ездить на работу, моя квартира ведь совсем рядом с МИДом. Но я уже совершенно влюбилась в дом и не мыслю себя без него.
— Больше ты ни в кого не влюбилась?
— А вот это ты зря, — Кира нервно поправила волосы и встала. — Можно мне умыться?
Алекс пожал плечами и кивнул в сторону ванной комнаты.
— Чистое полотенце там, на полке.
— Знаю, — кинула она через плечо и возмущенно фыркнула. Как будто она в первый раз в этой квартире находится!
Вошла Груня и стала накрывать завтрак. Дом наполнился ароматом кофе и корицы.
— Долго она меня вчера ждала?
— А я знаю, когда ты пришел? Я вязала, ждала тебя и тоже уснула.
Алекс стащил булочку со стола и принялся задумчиво жевать. Кира не из тех женщин, что приходят просто так. И не из тех, что приходят за примирением. Она слишком горда. Зачем же она здесь? После той лжи, которая встала между ними непреодолимой стеной, как она вообще решилась прийти? Мысленно он уже давно поставил точку в их отношениях. И хотя Алекс не пытался обмануть себя, что разлюбил ее, все же он принял решение — не трудиться реанимировать то, что, по его мнению, умерло. Дело было даже не в самой измене. Она не просто изменила ему. Она забеременела и не сказала об этом. Она, скорее всего, хотела сохранить того ребенка. А раз так, то она хотела сохранить и отношения с отцом ребенка. И где он теперь, тот мужик? Почему она пришла к нему, Алексу, что ищет в его доме? Пытается реабилитировать себя? Не поздновато ли будет, Кира Викторовна? Поезд уже ушел, и она должна это понимать.
— Ах, как пахнет! — восторженно воскликнула Кира, взбодрившаяся после ванной. — Груня, вы волшебница по части кофе и свежих булочек.
— Кушайте, кушайте, — Груня с подозрением поглядела на Сашу. Судя по его сдвинутым бровям, он опять принял позицию обороны. Как бы дров не наломал опять. Такая, как Кира, во второй раз не придет.
Кира решила сначала позавтракать, а уж потом продолжить разговор. Хотя о чем говорить? Вчера она была полна решимости все выяснить, сказать, что любит его, что хочет все начать сначала, что дом ждет Алекса так же, как и она. Но это было вчера, на хмельную голову. Сегодня смелости и решимости как не бывало, и не очень-то приветливое выражение лица Македонского не прибавляло ей уверенности.