Виктория Александровна вздохнула. А Киру словно током тряхнуло.
— А хотите, я вашим деткам учителя английского языка приведу?
— Да откуда у нас деньги ему платить, Кирочка? У нас и так ставки все использованы, еле-еле выкручиваемся, когда надо кого-то нанять на работу.
— А он бесплатно будет преподавать. Он англичанин, желает волонтером поработать.
Тетя Вика недоверчиво покачала головой.
— Англичанин? И что ему вдруг захотелось у нас уроки давать?
— А ему страна наша понравилась, хочет подольше пожить здесь, посмотреть по максимуму, а для этого виза нужна. Если сделаем ему от вашего интерната приглашение на работу, он за это отработает у вас бесплатно. Я его знаю, так что контроль беру на себя. Не бойтесь, не обманет.
— Так я… — растерялась Виктория Александровна, — я не боюсь, просто неожиданное такое предложение…
— Так что, привести его к вам, поговорите с Майклом?
— Его зовут Майкл? — Тетя Вика вдруг засмеялась, прикрыв рот рукой. — Ой, простите, я представила, как наши детки воспримут его — как экзотику какую-то, они ведь не так часто общаются с иностранцами. Конечно, приводите, Кирочка, мы будем очень вам благодарны за такое содействие. Нашим деткам английский совсем не лишним будет, а об англичанине мы и мечтать не могли!
С документами проблем не было. Работа волонтером для детей-инвалидов не вызывала ни у кого лишних вопросов, и визу для Майкла сделали очень быстро. Кроме того, что Кира помогла Гарри, ее не покидало смутное чувство, что за всей этой историей кроется еще что-то, гораздо более существенное, чем помощь другу или уроки английского больным детям. Устройство Майкла волонтером в интернат принесло Кире большее удовлетворение, чем приезд всех профессиональных консультантов, вместе взятых. Это казалось парадоксом — ни прибыли от этого, ни нужных контактов и связей, ничего такого, что принесло бы пользу фирме и ей самой. И все же…
Майкл поселился у нее, в том самом доме, к полному неудовольствию Алекса. Он не понимал, почему Кира, оказавшая такую помощь парню, еще и позволяет ему жить у себя. Присутствие Майкла сковывало его, он постоянно намекал Кире, что их выходные превращаются в сюжет из серии «Трое в лодке, не считая собаки». И хотя Майкл приходил домой только поздно вечером, все равно он то и дело становился предметом раздора между Кирой и Алексом.
— Может, в твоем сне Майкл тоже присутствует? — съязвил как-то Алекс. — Поэтому ты так радушно его принимаешь?
Кира рассвирепела:
— Только вот не надо шутить на эту тему, ясно?
— А я и не шучу. Я серьезно спрашиваю, с чего вдруг такая любовь к этому подростку?
— Можешь обсуждать что угодно, только не надо лезть в мои сны. Запомни раз и навсегда.
— А почему ты так болезненно реагируешь? Что я такого сказал?
— Если не понимаешь, просто не лезь в эту дверь, и все. Она открывается только для меня. Очень просто, Македонский.
— Опять ты меня этим дурацким прозвищем называешь?
— Ты же говоришь о том, что мне не нравится, вот и я плачу такой же монетой.
Кира вышла из комнаты, чтобы успокоиться и не наговорить еще чего-нибудь. В последнее время она стала относиться к своим снам с примесью благоговения. Очевидно, что сюжеты из сна реализовывались в реальной, «дневной» жизни. Очевидно, что они не просто визуализировались в реальности, но и влекли за собой значимые события. Она даже стала подумывать о том, что паразит, или как там его называют врачи, вызывающий эти сны, попал в ее организм не случайно. Кира стала воспринимать свое заболевание как какой-то знак судьбы, ни больше ни меньше. А как еще можно было назвать эту странную часть ее жизни? Она настолько поверила в сверхъестественность своих снов, что даже перестала делиться их содержанием с окружающими. Просто перестала рассказывать, словно и не повторялись они больше. И не одобряла, когда другие затрагивали эту тему. Даже Алексу не позволялось шутить в таком ключе. И он прекрасно это знал, потому и начал такой разговор, рассчитывая разозлить Киру. Хотел показать, насколько ему надоело присутствие Майкла в их доме. Благодаря усилиям Киры он уже тоже воспринимал этот дом как их общий.
Они с Кирой жили, можно сказать, на три дома. В рабочие дни они могли ночевать то у Киры то у Алекса, на выходные уезжали в Апрелевку. В последние месяцы они практически не ночевали по раздельности, в разных местах. Но все же именно этот дом казался им их общим жилищем. Алекс еще не говорил Кире, но подумывал часть оставленных матерью денег отдать Кире, чтобы стать не только дизайнером дома, но и финансовым совладельцем. Он все боялся, что Кире покажется такой разговор преждевременным, она может подумать, что он посягает на ее любимую собственность.