– Ну, это мы еще посмотрим. А пока двигайся, будем греться вместе под твоим одеялом, раз уж кое кто на моем расположился.
Уже начало темнеть, когда Мила, зевнув, сказала:
– Ты меня обманываешь. Растения не способны творить чудес, это все сказки твоего дедушки, которые он рассказывал тебе, когда ты был маленьким. Ты считаешь меня ребенком?
– Давай спать, ребенок.
– Нет, ты еще обещал рассказать.
Миле, так уютно устроившейся на коленях Ивана, окруженной кольцом его рук и теплым одеялом, совсем не хотелось разрушать того хрупкого мира в своей душе, спокойствия. Ей казалось, что она смогла бы вот всю жизнь сидеть с Иваном и вдыхать легкий пряный аромат вишни, исходивший от мужчины.
– Это же сказки?
– Рассказывай, – вздохнула Мила и сильнее прижалась к его широкой груди.
– Ладно, последняя легенда и спать.
– А я сегодня совсем спать не хочу, – зевнула Мила.
– Я вижу, – Иван уткнулся в нежные бронзовые локоны.
– Рассказывай, – упрямо повторила Мила, которой не хотелось, чтобы сегодняшняя ночь заканчивалась. А хотелось слышать его голос, лежать на его коленях и думать, что он принадлежит ей.
– Ну?
– Ты знаешь про такой цветок, который растет высоко в горах – эдельвейс? – спросил Иван. Ему вдруг показалось, что он и впрямь ботаник, что он как его дед вернулся из далекой экспедиции и привез чудо-цветок под названием эдельвейс.
– Кажется у Асадова читала, – и Мила начала декламировать.
«В конце же сказал он, а вот эдельвейс,
Царящий почти в облаках.
За ним был предпринят рискованный рейс
И вот он в моих руках!»
– Не знал, что ты любишь Асадова, – удивился Иван.
– Ты еще много обо мне не знаешь, – улыбнулась Мила, и поплотнее завернулась в одеяло. – А помнишь, как там дальше?
– Угу, – замычал Иван.
«Взгляните, он блещет как горный свет,
Но это не просто цветок,
О нем легенду за веком век
Древний хранит Восток».
Мила перебила его, сказав, что вспомнила продолжение, и продолжила сама:
«Это волшебник, цветок-талисман,
Ведь кто завладеет им,
Легко разрушит любой обман
И будет от бед храним!»
Торжественно провозгласила Мила.
Но Иван покачал головой и закончил:
«Но главное, этот цветок таит
Сладкий и нежный плен,
Ведь тот, кто подруге его вручит
Сердце возьмет взамен!»
– Точно! – радостно воскликнула Мила. – Только не говори, что ты…
– Нет, – перебил ее Иван, – я не столь романтичен.
– А я бы точно отдала свое сердце такому романтику, – мечтательно пропела девушка и завозилась на коленях Ивана.
– Эй! Поаккуратнее, пожалуйста! – воскликнул Иван, заставив Милу приподняться.
– Что, зашибла? – спросила Мила с сочувствием.
– Это как сказать, – пробурчал Иван, – но лучше бы ты так не возилась на мне, я все-таки из экспедиции долгой.
– Фу, какая пошлость, – прошипела Мила и улеглась на прежнее место.
Они немного помолчали. И Мила не выдержала первой.
– Так что с этим цветком? Или в стихах Асадова правда?
– Можно и так сказать, – начал Иван, – вообще-то, мой дед был знаком с поэтом лично.
– Да ну? – изумилась Мила. – А кем был твой дед? Тоже поэтом?
– Нет, мой дед был ученым, путешественником. Он открывал новые виды растений или совершал экспедиции в труднодоступные места, он фотографировал и брал образцы редких растений и цветов, чтобы показать их миру. Он был, знаешь, как говорят, «широко известен в узких кругах».
Мила закивала.
– Так вот, – продолжил Иван, – однажды ему удалось добраться до редкого цветка, эдельвейса, он растет на вышине более пяти тысяч метров над уровнем моря, и привести домой его образец и фото. Тогда поднялась шумиха вокруг цветка, но дед, так мне отец рассказывал, не отдал его своим коллегам для хранения экземпляра, как делал это всегда, а подарил его моей бабушке. Впрочем, тогда она еще не была моей бабушкой.
– Но зачем? Он, выходит, уже знал о его сказочных свойствах? – Мила вскочила, не в силах усидеть.
– Выходит так, – усмехнулся Иван.
Ему безумно нравилось рассказывать Миле эти истории, смотреть, как она возмущается, негодует или, напротив, радуется, смеется. Ведь все это он мог рассказать только ей, этой странной незнакомке из тринадцатого вагона.
– Бабушка согласилась стать его женой, хотя до этого дед делал ей предложение уже три раза, и неизменно получал отказ.