Когда женщина нежно обняла ее за плечи, Адди почувствовала сладкий аромат ванили и свежего крахмала от ее льняного воротничка.
— Почему вы так ужасно серьезны? – спросила Мэй и ее смеющийся пристальный взгляд, казалось, смягчил настроение Рассела. Выражение лица Бена не изменилось.
— Мы ждем, когда Аделина объяснит, что она делала в городе в течении двух часов, пока ее не было. – ответил Рассел более спокойным голосом, чем раньше. – Она вызвала беспокойство и задержку, Мэй, и должна, наконец, понять, что есть время для игр, а есть время для работы. Но прямо сейчас я хочу узнать, что произошло в то время, когда Бен и Кейд ее не могли найти.
Три пары глаз уставились на Адди в гнетущей тишине, слышно было только тикание часов в соседней комнате. Она почувствовала себя загнанным в угол животным.
— Я не знаю, — сказала она прерывающимся голосом. – Я ничего не могу сказать, потому что не знаю. Последнее, что я помню – это то, что Лиа… — ее голос сорвался, когда она попыталась продолжить. Это было слишком тяжело. Она так устала, что не могла уже сдерживаться. – Лиа…
Напряжение последних часов прорвало все ограничения, и она, закрыв лицо руками, громко разрыдалась.
Она услышала, что Бен тут же с отвращением фыркнул и покинул кабинет, а Рассел суетливо обещает ей карманные деньги и конфеты, только бы она перестала плакать, но, прежде всего, она ощущала мягкое утешение Мэй.
— Мне так жаль, — сквозь слезы прорыдала Адди, взяв настойчиво вручаемый ей Мэй носовой платок. – Мне очень жаль. Я не знаю, что случилось. Что я сделала? Вы что-то понимаете?
— Она переутомилась. Ей просто нужно отдохнуть, – услышала Адди голос Мэй, и с благодарностью ухватилась за эту мысль.
— Да. Мне нужно побыть одной. Я не могу понять…
— Все хорошо, милая. Мама здесь. Пойдем, я провожу тебя наверх.
Подчиняясь нежным уговорам, Адди последовала за ней из комнаты, пока ее взгляд не натолкнулся на стоящий на пристенном столике календарь.
— Подождите, — срывающимся голосом попросила она, когда увидела цифры, напечатанные на бумаге. – Подождите, — повторила она, боясь смотреть, но в то же время, она должна была знать. Даже, если это страшный сон, она должна была узнать. Год. Кокой был год?
Мэй остановилась. Остановился и Рассел, придерживающий Адди за плечи. Они оба были в явном замешательстве от поведения Адди.
Адди медленно подошла к столику и оторвала верхний листок от календаря. Держа его дрожащими руками, она поднесла его ближе к лицу, не веря своим глазам. 1880. Комната покачнулась у нее перед глазами в этот момент.
— Это правильно? – хрипло спросила она, протягивая Мэй листок.
Мэй заинтересованно посмотрела на дату и с улыбкой ответила Адди, которая напряженно ждала, судорожно сжав кулаки:
— Нет, дорогая, не правильно. Это было два дня назад, — она подошла к календарю, оторвала еще листок и бросила его в корзину. – Так, — удовлетворенно произнесла она, — теперь все верно.
— Тысяча восемьсот восьмидесятый, — выдохнула Адди.
Пятьдесят лет назад. Это невозможно. Я не могла очутиться здесь пятьдесят лет назад.
— В последний раз, когда я проверяла, это было именно так, — бодро сказала Мэй. – Теперь пошли наверх, Аделина. Ты даже не представляешь, какой усталой выглядишь. Не думаю, что тебе понравится твой внешний вид в зеркале.
1880. О, да, это был сон. Это не могло быть ничем другим.
Послушно Адди пошла следом за Мэй на второй этаж и зашла в уютную спальню с короткими шелковыми занавесками на окнах, обклеенную яркими веселыми обоями в цветочек. Медная кровать с вышитым покрывалом и пуховыми подушками располагалась между двумя окнами. Рядом, на тумбочке стояла хрустальная ваза с полевыми цветами.
— Поспи немного, милая, — сказала Мэй, мягко подталкивая Адди к кровати. – Ты просто устала и все. Тебе нужен хороший отдых в течении нескольких часов. Я попрошу Лиа, что бы она тебя разбудила.
Пульс у Адди ускорился. Лиа была здесь? Это не могло быть правдой.
— Я бы хотела ее сейчас увидеть.
— Нет, сначала – отдых.
Перед лицом нежной настойчивости Мэй невозможно было устоять и Адди ничего не оставалось, как снять обувь и лечь на кровать. Ее голова утонула в мягкости подушек, и благодарным вздохом она закрыла глаза.
— Спасибо, — пробормотала она. – Спасибо за все.
— Теперь тебе лучше?
— Да. Да, сейчас я чувствую себя лучше. Я просто хочу заснуть. И никогда не проснуться.
— Я спущусь вниз и поговорю с твоим отцом. Мы больше не будем вспоминать об этом дне, если для тебя это так тяжело. Ты же знаешь, что папа никогда бы ничего не сделал, чтобы вызвать твои слезы. Если бы ты захотела, он для тебя достал бы и солнце с луной.
— Я не хочу солнце и луну, — прошептала Адди, чувствуя нежное поглаживание Мэй по своим волосам. – Я просто хочу вернуться в то место, которому принадлежу.
— Ты – именно в том месте, милая. Ты…
* * * * *
— Аделина? Тетя Аделина, пора просыпаться.
Громкий голос прервал ее дремотное состояние. Адди села и оглядела комнату. Солнце освещало персиковые стены спальни.
— Кто там? – спросила она, убирая с лица взъерошенные волосы.
Послышалось девчоночье хихиканье.
— Это я — Лиа. Бабушка велела мне разбудить Вас.
Адди несколько раз моргнула, что бы убедиться, что ее не обманывает зрение. Тощая девочка с серыми глазами и длинными черными косичками подошла к кровати.
— Лиа, — хриплым ото сна, голосом сказала Адди. – Лиа, это – ты?
Раздалось еще одно хихикание.
— Конечно.
— Подойди сюда. Подойди поближе.
Ребенок запрыгнул рядом с ней на кровать и Адди, дрожащей рукой, дотронулась до одной из косичек. Ее сердце болело, но губы растянулись в нерешительной улыбке. О, Господи, это – она! Лиа!
Такого она не могла себе представить никогда в жизни. Женщина, которая ее воспитывала, учила, кормила и одевала, стояла сейчас прямо перед ней. Но была маленькой девочкой. Она узнавала Лиа в лице этого ребенка, могла услышать ее голос.
— Да, это – ты. Я вижу это. Скажи мне, сколько тебе лет.
— Мне десять лет. Мой день рождения был в прошлом месяце. Разве Вы не помните?
— Нет. Я не помню, — сквозь слезы, ответила Адди.
— Почему Вы плачете, тетя Аделина?
Из-за тебя. Из-за себя. Потому что ты здесь, но уже потеряна для меня.
— Потому что я очень сильно люблю тебя.
Испытывая непередаваемые чувства, она обняла девочку и крепко прижала к себе. Это не умеряло ее скорбь, но служило хоть каким то утешением. Неловко и робко, Лиа терпела объятия в течении нескольких секунд, прежде чем нетерпеливо дернуться. Адди сразу выпустила ее и вытерла глаза.
— У нас сегодня жаренный цыпленок на обед, — сообщила Лиа. – Ваше платье пыльное и измятое. Вы не собираетесь переодеться?
Адди отрицательно покачала головой. Задаваясь вопросом, когда все это закончится.
— Разве Вы не собираетесь привести в порядок свои волосы?
— Ммм. Наверное, нужно.
Сидя на краю кровати, Адди всунула ноги в свои ботинки и встала. На изящном туалетном столике с зеркалом она увидела щетку для волос. Она взяла ее после того, как повытаскивала остатки шпилек из запутанной массы, и стала расчесывать волосы. Вглядываясь в свое отражение, она видела все тоже лицо, что и всегда. Те же самые глаза, те же самые волосы.
— Лиа, — нерешительно начала она. – Я выгляжу, на твой взгляд, так же как всегда? Во мне ничего не изменилось? Хоть что-нибудь?
Лиа казалась озадаченной ее вопросом.
— Как всегда. Никаких отличий. А что, что-то должно было измениться?
— Я не уверена.
Адди опять повернулась к зеркалу, и расчесывала волосы пока они не стали гладкими и блестящими. Она не умела сооружать прически, которые видела в этот день у женщин, поэтому двумя заколками подобрала пряди с боков, оставив остальные волосы свободно падать на спину. Отложив щетку, она распрямила спину и решительно заявила: