Что еще нужно было мужчине от женщины, а женщине от мужчины?
Они разделись в приемной и сразу занялись любовью. Прямо на ковре. Потом на кресле около стола секретарши. А через час — у окна, стоя…
Когда они, удовлетворенные и довольные всем на свете, приняли душ и оделись, то решили, что теперь можно приступить к работе. Бардалф стал печатать на машинке ответы на старые письма, присланные в фонд, а Дженнифер занялась просматриванием свежей корреспонденции.
К вечеру они вернулись в «Монтрозский угол». Бардалф и Энди совершили свою очередную пробежку, а затем весь дом наполнился привычным смехом, шумом и звуками всеми любимой музыки. Когда для ее сына пришло время ложиться спать, Бардалф подсел к нему и стал читать один из захватывающих рассказов Эдгара По. Слушая его голос, Дженнифер испытывала необыкновенное счастье оттого, что у нее есть сын, а еще — мужчина, который так бережно и ласково относился к нему.
Когда все в доме стихло, она наполнила бокалы шампанским и провозгласила тост:
— За будущее. За наши успехи, удачу и счастье!
— За будущее, — поддержал он ее, — за счастье!
Ее мысли роились в голове, как пчелы в улье. Кто знает, думала она, может быть, Бардалф все-таки полюбит ее. Может быть, у них появится общий ребенок; может быть, оба они и их сыновья станут все вместе счастливы…
— Знаешь, судя по письмам, которые я просмотрела только за сегодня, — сказала она, — так много людей нуждаются в помощи!
— Кстати, я тоже нуждаюсь в помощи! — шутливым голосом провозгласил Бардалф. — Представь себе, что я, невинный офисный мальчик на побегушках, вдруг оказываюсь соблазненным его роскошной, широкобедрой, грудастой начальницей! Причем соблазненным прямо на ее рабочем столе.
Ее глаза загорелись, а тело моментально сдалось. Она подошла к письменному столу, села на него и медленно подняла юбку.
— Подойди сюда, мальчик, и обучись кое-какой офисной практике, — промурлыкала она и потянула Бардалфа к себе.
Он не заставил себя ждать. Ее трусики тотчас полетели на пол — и перед его взором предстала панорама гораздо более впечатляющая, чем даже горная гряда Сангре-де-Кристо. И тотчас же их вновь соединило сладостное «вечное движение» любви…
К вечеру в субботу в «Монтрозском углу» появился новый гость — Уилл. Встреча отца и сына была неописуемой. Дженнифер и Энди сразу нашли с ним общий язык, и в доме воцарилась атмосфера естественного оживления и праздничной суеты.
Уилл подарил Бардалфу кассету с записью концерта модной музыкальной группы, выступавшей совсем недавно в китайском квартале Нью-Йорка, а Энди с энтузиазмом рассказал гостю обо всех эстрадных новостях Колорадо. Пока они прослушивали кассету, Бардалф держал ладонь на руке сына и не отрывал глаз от его лица.
В основном Уилл говорил о людях, с которыми общался во время своего турне по Великим американским озерам. Дженнифер поразилась впечатлениям и выводам десятилетнего мальчика — настолько они были глубоки и содержательны.
— Знаете, миссис Дженнифер, — сказал он, — мне так нравилось общаться с людьми, которые заселяют берега Эри, Онтарио, Мичигана… Они все улыбались и выглядели такими дружелюбными! Не все знали английский, но многие пытались хоть как-то изъясняться на нем. Среди наших собеседников было немало латиноамериканцев, французов, русских… Но должен сказать вам, миссис Дженнифер, что ваши места просто покорили меня! Эти дымчатые горы, зеленые долины, чистые реки и озера — все здесь так изумительно!.. Па, — повернулся Уилл к отцу, — неужели ты в самом деле решил бросить прочный якорь в этих местах?
— А тебе самому, Уилл, хотелось бы жить здесь? — спросил Энди, не дожидаясь ответа Бардалфа.
— Да, — кивнул его сверстник.
— Мне тоже, — мягко заметил Бардалф, — но… Дженнифер поняла, что он не объяснил сыну проблему с «Монтрозским углом» — не сообщил ему, что купил особняк и хочет, чтобы они с Энди уехали отсюда.
— Миссис Дженнифер, вы не возражаете, если мы с папой поселимся у вас? — спросил Уилл.
— Я… нисколько. — Как она могла возражать, если так любила Бардалфа и прониклась такой симпатией к его сыну?
— Тогда у меня как будто появится мама, — заявил подросток. — Я всегда хотел, чтобы у меня была мама, но у отца вечно находились причины, чтобы лишать меня этого счастья.
— Уилл, — заворчал Бардалф.
— И я буду жить в настоящем своем доме с настоящей мамой, — повторил свою мысль подросток. — Я всегда мечтал об этом.
— Твоя мама умерла? — спросил Энди с откровенностью несмышленого мальчишки.
— Да. Когда я родился. Отец сказал, что она была самой красивой женщиной из всех, которых он когда-либо видел. У меня есть ее фотографии, потом я покажу их. Она была жутко талантливая. Писала романы. У нее это получалось даже лучше, чем у отца…
— Уилл, — буркнул опять Бардалф.
— Но это же правда, па. Ведь ты говорил мне, что никогда не любил никакую другую женщину. Помнишь?
— Да, помню, — глухим голосом прошептал Бардалф.
Он выглядел ужасно, отчего Дженнифер стало не по себе. Кто мог заменить ему его идеальную жену? Какая другая женщина могла стать его спутницей жизни?
— Мне бы хотелось, чтобы у меня был отец, — без всякой задней мысли сказал Энди и посмотрел на Бардалфа.
— А что случилось с твоим отцом? — просто спросил Уилл.
— Он не смог найти общего языка с мамой, — негодующим тоном произнес Энди. — Оставил ее в беде. Но она оказалась лучшей мамой в мире. Если хочешь, можешь тоже стать ее сыном.
— А такое по правде возможно? — грустно спросил Уилл.
— Разумеется, Уилл, — ответила Дженнифер. А про себя подумала: если только с этим согласится Бардалф.
— Я думал, Уилл, тебе нравится колесить по миру, — сказал Бардалф.
— Нравится. Это классно! — ответил подросток. — Мне нравится посещать новые места и получать знания сначала из твоих уст и из тех мест, которые мы видим, а не из…
— Надо же! — воскликнул Энди. — Твой отец учит тебя!
— Да. Мы ведем слишком бродячий образ жизни, чтобы я посещал школу, — пояснил Уилл. — Отец приучает меня присматривать за обменным курсом стран, где мы останавливаемся, за местными ценами… Последней моей учебной темой, к примеру, было влияние рельефа местности и климата на образ жизни людей. Я также с интересом изучаю национальное искусство в каждой стране… А когда отец заканчивает очередную книгу, мы говорим о том, что я успел познать самостоятельно. Конечно, когда он занят писательством действительно по уши, я занимаюсь своим образованием только сам. И мне это доставляет истинное развлечение. Я постигаю основы местного языка, рисую, а порой просто много читаю.
Воображение Дженнифер кипело, как вулкан. Покойная жена Бардалфа была романисткой, и они, очевидно, проводили многие часы и дни вместе, работая над рукописями.
— Я пишу детективные романы, — сказал он, встретив ее вопросительный взгляд. — Печатаюсь под псевдонимом. Никто из читателей не знает моего настоящего имени. Я не хочу, чтобы кто-то вторгался в мою личную жизнь. А путешествуем мы с сыном для того, чтобы я мог выбирать место действия для своего очередного романа.
— Ух ты! — воскликнул Энди. — Значит, ты знаменит?
— По крайней мере, он небезызвестен, — спокойным тоном заметил Уилл.
— Но мои книги выходят под псевдонимом. — Бардалф многозначительно посмотрел на сына.
— Мы никому не скажем, даже если будем знать твой псевдоним. Правда, Энди? — сказала Дженнифер.
По всему было видно, что Бардалф не намеревался сообщать ей псевдоним, под которым он печатался, и это больно задело ее. Значит, он не хотел, чтобы она знала об этой важнейшей части его жизни.
— Я горжусь отцом и той работой, которую он делает, — заметил Уилл. — Но знаешь, па, — обратился он к Бардалфу, — сейчас, когда я впервые оказался в этом месте, мне бы хотелось остаться здесь. Мне жутко понравился этот дом. Мы подружились с Энди. И мне очень подходит Дженнифер как мать. Я бы выбрал ее из миллиона других женщин…