— Перелом почти полностью залечен, но завтра и послезавтра руку нагружать нельзя. С эльфом же дела обстоят похуже. Раны на спине загноились, пошло заражение. Я почистил все, погрузил его в целебный сон, но еще дня два точно ему лучше лишний раз не вставать с кровати. Регенерация у эльфов на уровне, но с неделю слабость будет. Рекомендуется особо тяжелой работой его не загружать. И в следующий раз до такого не доводите — вызывайте меня сразу после получения схожих ран. Я просто продезинфицирую их, если вы пожелаете, чтобы сам процесс заживления был без постороннего вмешательства, лишь за счет ресурсов организма, — принялся давать советы лекарь.
— Разве вы не обязаны в любом случае вылечить раны и сообщить об этом страже? — нахмурилась я.
— Должен-то должен, но сами понимаете, с рабами чего только не случается — не звать же из-за каждой мелочи стражников. Со мной всегда можно договориться. Но не волнуйтесь, сегодня я возьму только за само лечение. Для своих в участке у меня скидки, — и он заговорщицки мне подмигнул.
— Хозяйкой этих рабов я стала лишь сегодня утром, раны были ими получены раньше и не от меня. Я сделаю вид, что не поняла ваших намеков, но искренне надеюсь, что в дальнейшем вы несколько раз подумаете, прежде чем предлагать кому-либо то, что предложили только что мне. Законы о рабстве и правила содержания рабов никто не отменял, — холодно сказала я, после чего отдала ему озвученную ранее сумму и выпроводила за дверь.
Хотя, конечно, кошки на душе скребли, когда расставалась с деньгами, а ненависть к Райзеку выросла до небывалых высот. Издевался над рабами он, а плачу я — где справедливость?
В расстроенных чувствах вернулась на кухню, уже успев позабыть, что Дилан до сих пор там. Он так и стоял у стола, где я его оставила, сжав в руках несчастную чашку так, что аж побелели костяшки пальцев.
Запоздало вспомнила, что так и не спросила у лекаря, что по поводу обследования или лечения этого парня.
— А тебя лекарь обследовал? — решила спросить у него напрямую я.
— Да, госпожа.
— Адриана. И что сказал? — поморщилась я от очередной «госпожи».
— Я абсолютно здоров, госпожа Адриана, — не знаю, что при этом он подумал, но его вновь начало трясти, а в глазах отразился почти ужас. И это он здоров?
— Почему ты меня так боишься? — все же не выдержала я.
Понимаю, что еще не время для таких вопросов, нужно дать им всем к себе привыкнуть. Но, в конце концов, почему я должна под них подстраиваться? Да и в принципе считаю, что лучше сразу со всем разобраться.
От этого, казалось бы, простого вопроса, Дилан побледнел еще сильнее, почти посерел. Между тем, чашку, которую так и не поставил на стол, он сжал еще сильнее, отчего откололась ручка.
— Моя любимая чашка, — не успев подумать, что и кому говорю, опечаленно выдохнула я.
Для Дилана это стало последней каплей. Он молниеносным движением опустился на колени, но при этом еще и низко склонился к полу, практически прижавшись к нему лбом.
— Простите, госпожа, я виноват, очень виноват, простите, — принялся быстро тараторить он.
— Я не твой хозяин, издеваться и бить не буду, успокойся, — попыталась воззвать к голосу его разума я.
— Не продавайте меня! Избейте, но не отдавайте! Не смотрите, что такой мелкий — я выносливый, правда, — взвыл от моих слов он.
— За что мне все это? — простонала, уставившись тоскливым взглядом в потолок. Тем временем, истерика парня лишь усиливалась, в голосе явно были слышны слезы, при этом он мне уже практически инструкцию диктовал, как и чем его можно бить.
— Дилан! Замолчи немедленно, — как можно более строго сказала я, пытаясь прекратить это.
Как ни странно, подействовало. Впрочем, чему я удивляюсь — вижу же, что они годами жили, безропотно подчиняясь всем немыслимым приказам, получая наказание за малейшую оплошность. Иначе откуда взяться такой реакции?
Я осторожно присела возле тяжело дышащего парня, тело которого вновь сотрясала крупная дрожь, и осторожно погладила его по волосам, не зная, как еще успокоить. От моего прикосновения он дернулся, будто его ударило молнией, и всхлипнул, но остался на месте, по-прежнему не поднимая голову.
— Я не сержусь. Бить или продавать тебя за разбитую чашку точно не буду. Черт с ней, потом новую куплю. Да и раз так легко сломалась, значит, уже была с каким-то дефектом. Не стоит так меня бояться. Твой предыдущий хозяин был редкой скотиной с садистскими наклонностями и отвратительной мразью. Не скажу, что я хорошая, но никогда ни над кем не издевалась лишь по той причине, что это в моей власти, и никогда не стану, — тихо, почти ласково принялась говорить ему я, продолжая гладить по неровно стриженным волосам, с удивлением отметив, что местами они отрезаны почти под корень, будто их стригли поспешно, на ходу, не заботясь о результате.