От невероятного ощущения счастья слезы навернулись.
Ну вот, а я думала, что все уже выплакала. Маменька тоже утерла повлажневшие глаза и легко рассмеялась. Этот беззаботный смех преобразил ее, словно повернул время вспять, и королева стала на десяток лет моложе. В еще тусклых, помутневших очах вдруг засверкали искорки. От удивления я даже рот раскрыла, да так и замерла, не в силах отвернуться. Васильковые, такие же как у меня, глаза, засияли множеством звезд, задорный огонек вспыхнул где-то в глубине и остался приветливо гореть.
— А скажи-ка мне, дорогая дочь… — Ее Величество лукаво прищурилась. — Почему ты так рвешься спасти принца?
От неожиданности я даже отпрянула. Радостное настроение тут же сменилось подозрительностью: маменька против того, чтобы выручить моего дракона?
— Как же… — совершенно растерялась. — Он же меня растил, воспитывал. Грошик постоянно рядом был… И что, мне после всего этого его бросить? — снова ощетинилась, готовая в любую секунду кинуться защищать своего родного чешуйчатого.
— Тише-тише, искорка, — маменька выставила руки вперед в защитном жесте, но продолжала улыбаться. — Конечно, нельзя его там оставлять. Я с папой еще переговорю. Но я имела в виду другое, — последовала пауза, которая должна была натолкнуть меня на какие-то мысли, но увы. Я не поняла, к чему клонит маменька, лишь глупо хлопала глазами. — Он тебе нравится? — и снова хитрый взгляд.
А у меня от вопроса уши так и покраснели, выдавая со всеми потрохами. Бросила взгляд исподлобья на родительницу, и теперь уже запылали щеки. Ох, как неловко-то. Не думала, что буду о таком разговаривать с кем-то еще. Но кивнула, опустив голову еще ниже.
А потом… потом словно плотину прорвало. Видя, что королева не осуждает меня и совершенно не ругает за чувства, я рассказала ей все. Что забавный дракон Грошик прочно занял место в моем сердце. Как друг, приятель, единственное родное существо. Как на ярмарке в городе встретился Йен. Прекрасный, сильный, смелый, серьезный, но не суровый. Одним словом, мечта, самый настоящий принц. Рассказала, как пропал Грош, как меня спас в лесу Йен… Как заботился, но все равно сторонился. А потом оказалось, что я ему тоже небезразлична. И только гораздо позже я узнала, что это и есть мой дракон. Тогда-то и поняла, что действительно люблю его. И дракона, и человека. Что это и есть то самое, настоящее чувство, о котором пишут в сказках.
— Так, значит, любишь его? — подвела итог моему рассказу маменька. Теперь я смело посмотрела ей в глаза, не боясь признаться в сокровенном:
— Он — моя жизнь. Я без него не смогу, — так легко дались эти слова, но так много в них было смысла. А ведь действительно, я не смогу жить без него. И не прощу себе, если с любимым что-то случится.
— Говоришь, после того, как увидел лапку, и признался? — задумчиво переспросила мама.
— Да. Он до чешуек дотронулся, и как будто искорки побежали по руке. А потом вдруг принюхался и…
Ее Величество издала нервный смешок.
— Неожиданно…
Я уже собиралась оскорбиться, думала, она смеется над тем, что Йен нюхал мою лапку, но все оказалось иначе.
— Не успела домой вернуться, а уже жениха нашла. Нужно сказать об этом Роану. Придется ему твоего дракона спасать. Не можем же мы тебя без любимого оставить.
И только теперь я выдохнула. Уверена, у мамы получится, отец, конечно, будет в гневе, и чтобы его убедить понадобится время. А времени мало. Поэтому самой тоже нельзя опускать руки.
Хотела спросить про ученого, о котором как-то упоминал лэрд Нереш, но не успела. Дверь в соседнюю гостиную с громким стуком распахнулась, и послышался взволнованный незнакомый голос:
— Где она?
Глава 36 О братьях и хвостах
Захлопали остальные двери и, наконец, говоривший добрался до малой столовой, в которой мы и сидели.
— Где моя… — парень влетел в комнату, пробежав едва ли не до середины, увидел меня и осекся на полуслове. Взгляд голубых глаз удивленно изучил меня с головы до пят, а затем мое бедное тельце закружил настоящий вихрь.
— Ура! Приехала! — все такую красивую Василису стиснули в медвежьих объятиях, что-то беспрестанно восклицали на ухо, отчего в голове поселился неприятный звон. Теперь я понимала Гроша — очень уж наши уши чувствительны.
А когда ноги, наконец, коснулись пола, парень уставился на меня с неподдельным восторгом.
— Ты не представляешь, сестренка, сколько лет я ждал с тобой встречи!
Внимательнее присмотрелась к молодому человеку. Он оказался выше меня, хотя, насколько помню, младше года на три. Широкие плечи, горделивая осанка. В общем, несмотря на возраст, выглядел он молодым мужчиной. Короткие волосы, гораздо темнее, чем у меня, черты лица больше походили на папенькины, но не так резки. Казалось, брат перенял внешность от обоих родителей в равной степени.
В молчаливый осмотр друг друга вмешалась маменька.
— Знакомься, Василисс. Этот невоспитанный дуралей — твой младший брат Никас, — наигранно недовольно представила она, но тут же уголки губ дрогнули в улыбке.
— Просто Ник, — отмахнулся "дуралей", протянул руку.
— Просто Вася, — кивнула я, ответила на пожатие и, видя изумление парня, добавила: — Или Василь.
— Ха! Договорились. Будешь Васей. — И после короткой паузы воскликнул: — Мне столько нужно у тебя спросить!
Однако идиллию нарушил очередной посетитель. В комнату решительным шагом вошел папенька, и непринужденная атмосфера будто испарилась.
— Никас, ты разучился вести себя в обществе? — напустился на брата отец, но тот и бровью не повел.
— Па, я впервые сестру увидел! — и отмахнулся как от назойливой мухи.
А у меня челюсть так и упала. Король позволяет сыну так с собой разговаривать? Почему же на меня тогда ругается постоянно?
Доказательство долго ждать не пришлось.
— Василисс, к себе, — прозвучало настолько грозно, что у меня даже плечи поникли, а голова сама собой виновато опустилась. И маменька еще будет утверждать, что папенька меня любит? Ха, так я и поверила.
Разобидевшись на всех родственников сразу, я уныло побрела прочь. Лишь напоследок оглянулась. Маменька продолжала преспокойно сидеть на своем месте, но приметив мое внимание, украдкой подмигнула. Это придало уверенности, и покои королевы я покидала с гордо поднятой головой. Даже взгляд папеньки, сверливший спину весь путь до моей комнаты, не тревожил. Только продержалась я ровно до тех пор, пока не услышала поворот ключа в закрывшейся за спиной двери. Отлично! Теперь точно заперли как в темнице. Появившиеся на окнах решетки особенно радовали. Вот, значит, почему мне позволили последний ужин на воле — нужно было подготовить комнаты к моему заточению.