Роберт усилием воли подавил закипавший в нем гнев. Ему нестерпимо было видеть, как она дрожит от страха.
— Не беспокойся насчет Эверсли. Он сегодня утром уехал в Лондон. Я сам за этим проследил.
При этом известии Виктория чуть не заплакала от радости. У нее словно гора с плеч свалилась.
— Слава Богу! — выдохнула она. — Благодарю тебя.
— Виктория, мы должны поговорить.
Она судорожно сглотнула.
— Да, конечно. Я должна поблагодарить тебя. Если бы не ты…
— Довольно благодарностей! — вспылил он. Она смущенно потупилась.
— В том, что случилось прошлой ночью, есть и моя вина, — с горечью продолжал он.
— Нет! — воскликнула она. — Нет, не говори так. Ты спас меня.
В глубине души Роберту было приятно, что она считает его героем. Рядом с ней он чувствовал себя сильным, добрым и благородным, и ему очень не хватало этого окрыляющего чувства после того, как они расстались. Но совесть не позволяла ему принять незаслуженную благодарность.
Он прерывисто вздохнул и произнес:
— Мы обсудим это позже. А сейчас у нас есть более важное дело.
Она кивнула, и он повел ее прочь от дома. Увидев, что они направляются к лабиринту, Виктория подняла на Роберта недоуменный взгляд.
— Не хочу, чтобы нас кто-нибудь видел, — пояснил он.
Она слабо улыбнулась, впервые за это утро.
— Что ж, веди — я теперь знаю, как найти выход.
Он усмехнулся и повел ее по извилистым дорожкам, пока они не пришли к каменной скамье.
— Два раза налево, потом направо и снова два раза налево, — шепнул он.
Она опять улыбнулась и присела на скамью.
— Это останется в моей голове на веки вечные. Роберт сел рядом с ней, и вид у него был нерешительный и несколько смущенный.
— Виктория… Тори.
Сердце Виктории затрепетало, как пойманная пташка, стоило ей услышать это ласковое прозвище.
Роберт молчал, кусая губы. Наконец, собравшись с духом, он произнес:
— Ты не можешь здесь оставаться. Она удивленно вскинула брови.
— Но ты ведь, кажется, сказал, что Эверсли уехал в Лондон?
— Да. Но это не имеет значения.
— Для меня это имеет огромное значение, — возразила она.
— Тори, я не могу тебя здесь оставить.
— — Что ты такое говоришь?
Он нервно провел рукой по волосам.
— Я не могу уехать, зная, что тебя здесь некому защитить. То, что произошло прошлой ночью, может повториться.
Виктория твердо посмотрела ему в лицо.
— Роберт, это был далеко не первый случай, когда мне пришлось стать объектом нескромных домогательств.
Он замер.
— И ты думаешь, меня это успокоило?
— Просто раньше эти домогательства не были столь настойчивыми, — продолжала она. — Пойми, я всего лишь хочу сказать, что смогу за себя постоять и дать отпор чересчур назойливым джентльменам.
Он схватил ее за плечи.
— Если бы я вовремя не вмешался, он бы тебя изнасиловал. А возможно, даже и убил.
Она вздрогнула и отвела взгляд.
— Не думаю, что подобное еще когда-нибудь повторится. А от щипков и похотливых намеков я сумею, себя защитить.
— Но ведь это просто немыслимо! — взорвался он, потеряв самообладание. — Как ты можешь терпеть, когда тебя унижают?
— Никто не сможет меня унизить, если я этого не захочу, — тихо промолвила она в ответ. — Не забывай этого.
Он отпустил ее плечи и встал.
— Я знаю, Тори. Но тебе не обязательно оставаться в условиях, которые для тебя невыносимы.
— Неужели? — Она невесело рассмеялась. — И каким же образом могу я изменить те условия, на которые ты так прозрачно намекаешь? Мне ведь нужно как-то жить, милорд.
— Тори, оставь, пожалуйста, свой сарказм. С этим не шутят.
— А я и не думала шутить! Я говорю совершенно серьезно. Если я перестану работать гувернанткой, мне придется голодать. Другого выбора у меня нет.
— Нет, есть, — горячо зашептал он, опускаясь перед ней на колени. — Ты можешь поехать со мной. Она ошеломленно уставилась на него. — С тобой?
— Да, — кивнул он. — В Лондон. Мы уедем сегодня же.
У Виктории пересохло в горле, она нервно сглотнула, пытаясь подавить в себе желание кинуться в его объятия. В глубине ее души снова затеплилась надежда, и ей вдруг вспомнилось, как много лет назад он впервые сказал, что хочет на ней жениться. Но пережитое разочарование сделало ее недоверчивой и осторожной, и поэтому она спросила, тщательно взвешивая каждое слово:
— — Что именно вы предлагаете мне, милорд?
— Я куплю тебе дом и найму прислугу. При этих словах робкая надежда Викторин растаяла как дым. Роберт не собирается на ней жениться, И никогда не женится. Даже если она станет его возлюбленной. Джентльмены никогда не женятся на своих любовницах.
— Ты не будешь ни в чем нуждаться, — добавил он.
Кроме любви, с тоской подумала Виктория. И уважения.
— И что от меня потребуется взамен? — холодно спросила она. Она знала что, но ей хотелось, чтобы он сам произнес эти слова.
Роберт онемел от изумления; он никак не думал, что она задаст ему подобный вопрос.
— Ты… э-э…
— Ну, так что, Роберт? — повторила она.
— — Я хочу быть с тобой, — произнес он, сжимая ее руки и отводя взгляд, понимая, как неубедительно все это звучит.
— Но не женишься на мне, — договорила она за него упавшим голосом. Как глупо с ее стороны было надеяться, что они снова могут быть счастливы!
Он встал.
— Но ты же не думаешь, что я…
— Ну конечно, нет! Как я могла подумать, что вы, граф Макклсфилд, снизойдете до того, чтобы взять в жены дочку священника? — Голос ее сорвался на крик. — Боже правый, ведь я охотилась за вашим состоянием семь лет назад, как же можно это забыть!