— Он решит, что вы наставили ему рога, — договорил за нее Эверсли, поглаживая ее обнаженное плечо и плотоядно ухмыляясь.
Виктория ни минуты не сомневалась в том, что Роберт никогда не поверит в это. И уж тем более словам Эверсли.
— Он вас убьет, — повторила она.
Рука Эверсли скользнула вниз и остановилась у нее на талии.
— Интересно, как это вам удалось заманить его к алтарю? А вы, оказывается, хитрая интриганка, даром что гувернанточка.
— Уберите руки, — прошипела она. Он ухмыльнулся и сжал ее бедро.
— Вы очаровательны, это несомненно, — в раздумье промолвил он, — но вы не годитесь в супруги будущему маркизу.
У Виктории неприятно засосало под ложечкой.
— Я повторяю последний раз: уберите свои руки, — предупредила она.
— А если нет, что вы мне сделаете? — спросил он с насмешливой ухмылкой.
Виктория из всех сил наступила ему на ногу, так что он взвыл от боли, и ударила его коленом в пах. Эверсли рухнул на пол, как мешок, простонав что-то сквозь стиснутые зубы. Виктории послышалось, что он назвал ее сучкой, но точно его слова разобрать не удалось. Она с довольным видом поправила платье и усмехнулась.
— С момента нашей последней встречи я кое-чему научилась, — объяснила она.
Виктория не успела ничего добавить, поскольку кто-то заколотил в дверь снаружи. «Это Роберт», — подумала Виктория, что и подтвердилось, как только она услышала, как он выкрикивает ее имя в коридоре.
Она схватилась за ручку двери, но та не поддавалась.
— Проклятие, — пробормотала Виктория, вспомнив, что Эверсли ее запер. — Одну секунду, Роберт, — крикнула она.
— Что там происходит, черт возьми? — воскликнул Роберт по ту сторону двери. — Тебя нет уже несколько часов.
Конечно, несколько часов — это чересчур, но Виктория не стала спорить. Ей тоже эти несколько минут показались вечностью.
— Я сейчас, — сказала она, обращаясь к запертой двери. Потом глянула сверху вниз на жалкое создание, скорчившееся на полу. — Отдайте ключ.
Эверсли, который даже не мог приподняться с пола, все же умудрился выдавить из себя смешок.
— С кем ты там разговариваешь? — Роберт крикнул.
Виктория не ответила.
— — Ключ! — приказала она, гневно сверяя глазами Эверсли. — Или, клянусь, я снова проделаю то же самое.
— Что ты проделаешь снова? — послышался голос Роберта. — Виктория, я требую, чтобы ты немедленно открыла дверь.
Потеряв терпение, Виктория крикнула в ответ:
— Я бы открыла, если бы у меня был этот чертов ключ? — Она повернулась к Эверсли и процедила:
— Ключ.
— Черта с два.
Виктория занесла над ним ногу.
— На этот раз я ударю изо всех сил. Держу пари, это будет куда больнее.
— Отойди от двери, Тори! — крикнул Роберт. — Я сейчас ее вышибу.
— О Роберт, в этом нет… — Она отскочила как раз вовремя — раздался треск и грохот.
В следующую секунду на пороге возник! Роберт, тяжело дыша от напряжения и пыхтя от злости. Дверь покачивалась на одной из оставшихся петель.
— С тобой все в порядке? — выпалил он, кинувшись к Виктории. Потом остановился и взглянул на пол. Лицо его побагровело от гнева;
— А он что здесь делает? — спросил он ледяным голосом.
Виктория понимала, что сейчас не до смеха, но не могла удержаться.
— Это моя работа.
— Будь: так любезна, объяснись, — потребовал Роберт, брезгливо, пнув Эверсли ногой в живот.
— Ты помнишь наше путешествие из Рэмсгейта?
— До мельчайших подробностей.
— Нет, я не то имела в виду, — вспыхнув, возразила Виктория. — Помнишь, когда я… э-э… когда я случайно толкнула тебя локтем…
— Помню, — оборвал он ее сдавленном голосом, но Виктории почудились в нем смешливые нотки.
— Ну вот, — продолжала она. — Я всегда учусь на своих ошибках и прекрасно помню, что моя оплошность вывела тебя из строя почти на десять минут. А уж Эверсли и подавно!
Роберт затрясся от беззвучного смеха. Виктория пожала плечами и позволила себе улыбнуться.
— У него было для этого все необходимое, — пояснила она.
Роберт поднял руку.
— Мне все ясно, можешь не продолжать, — сказал он, усмехаясь. — Вы чрезвычайно изобретательны, моя леди, и я вас люблю.
Виктория нежно посмотрела на него, совершенно забыв об Эверсли, который все еще корчился на полу.
— — И я тебя люблю, — выдохнула она. — Всем сердцем.
— Дозволено мне будет прервать эту трогательную сцену? — послышался с пола голос Эверсли. Роберт снова пнул его.
— Нет, не дозволено. — И, вскинув глаза на жену, спросил:
— Виктория, это правда?
— Чистая правда.
Он потянулся к ней, чтобы заключить в объятия, но путь ему преградил лежащий Эверсли.
— Здесь есть окно? — спросил он. Виктория утвердительно кивнула.
— А он туда пролезет?
— Думаю, что да, — сказала она, скривив губы.
— Вот и славно. — Роберт приподнял Эверсли за воротник и панталоны и просунул его по пояс в окно. — По-моему, я уже предупреждал тебя, что, если ты еще раз посмеешь поднять глаза на мою жену, я разорву тебя на кусочки.
— Тогда она еще не была твоей женой, — огрызнулся Эверсли.
Роберт двинул его кулаком в живот и, повернувшись к Виктории, промолвил:
— Ты не представляешь, как это приятно. Хочешь попробовать?
— Нет уж, благодарю. Не желаю к нему прикасаться.
— Да, вполне разумно, — пробормотал Роберт. И, обращаясь к Эверсли, продолжал:
— Женитьба привела меня в хорошее расположение духа, вот почему я оставляю тебе жизнь. Но если ты еще хоть раз приблизишься к моей жене, я пущу тебе пулю в лоб. Ты все понял?
Эверсли, может, и кивнул, но это никак нельзя было проверить, поскольку он свисал из окна вниз головой.
— Ты меня понял? — прорычал Роберт. Виктория испуганно отступила назад. Она и не предполагала, что он так зол — как, однако, он умеет сдерживать себя!
— Да, черт тебя дери! — завопил в ответ Эверсли. Роберт выпустил его, и он шлепнулся на землю. Виктория подбежала к окну.
— А тут не высоко? — спросила она с некоторым беспокойством.
Роберт посмотрел вниз.
— Нет, не очень. Ты случайно не знаешь, Линдуорти держат собак?
— Собак? Не знаю. А зачем тебе это?
Он ухмыльнулся.
— Видишь ли, мне показалось, под окном грязновато.
Виктория зажала рот рукой.
— Так ты… мы…
— Вот именно. Камердинеру Эверсли придется изрядно потрудиться, прежде чем он отмоет своего хозяина.
Услышав это, Виктория не выдержала и расхохоталась. Согнувшись пополам от смеха, она еле вымолвила:
— Отойди, дай я сама посмотрю? — Она выглянула в окно и успела заметить, как Эверсли, петляя, как подстреленная куропатка, удаляется с места событий, изрыгая злобные проклятия. Виктория выпрямилась и сморщила нос. — Да, и пахнет неважно, — заметила она.
Но Роберт смотрел на нее без тени улыбки.
— Виктория, — робко начал он, — то, что ты сказала… Ты правда…
— Да, я имела в виду именно то, что сказала, — ответила она, взяв его руки в свои. — Я люблю тебя. Просто я не могла сказать тебе об этом раньше.
Он недоуменно воззрился на нее.
— Так тебе надо было лягнуть этого негодяя в пах, чтобы сказать мне, что ты меня любишь?
— Нет! — горячо возразила она, потом, подумав, добавила:
— Ну в некотором смысле да. Я всегда боялась, что ты будешь распоряжаться моей жизнью. Но теперь я поняла: то, что ты рядом со мной, вовсе не означает, что я не смогу сама позаботиться о себе.
— Да, ты доказала это в случае с Эверсли.
Она гордо выпрямилась и улыбнулась с довольным видом.
— Да, это так. Знаешь, мне кажется, без тебя у меня бы ничего не получилось.
— Виктория, ты сама себя защитила! Меня не было рядом, когда все произошло.
— Нет, был. — Она взяла его руку и прижала к своему сердцу. — Ты был здесь. Благодаря тебе я почувствовала себя сильной и бесстрашной.
— Тори, ты самая храбрая из женщин. И всегда была такой.
Она даже не пыталась смахнуть слезы, струящиеся по щекам.
— Мне гораздо лучше с тобой, чем без тебя. Роберт, я так тебя люблю.
Роберт склонился, чтобы поцеловать ее, но вдруг вспомнил, что дверь в дамскую комнату болтается на одной петле. Тогда он запер дверь.
— Ну вот, — пробормотал он, стараясь придать своему голосу чувственные нотки. — Теперь ты принадлежишь только мне одному.