На Морин напало какое-то странное оцепенение, а в голове пронеслась предательская мысль: «Нет! Тебе от него не убежать».
Адам подходит к ней и нарочито медленно откупоривает бутылку. Морин хочет ему крикнуть: «Что ты делаешь?! Остановись!», но вместо этого смотрит ему в глаза и видит в них свое отражение. Адам обливает ее водой с головы до ног, потом падает перед ней на колени и начинает целовать ее ноги, слизывая языком капельки пролитой воды, лаская каждый пальчик. И Морин затихает, тая под его ласками. Но куда подевалось недавнее спокойствие? От него не осталось и следа. Морин знает: еще немного — и ее возбуждение станет сильней, чем у Адама, еще немного — и она будет извиваться под его руками, требуя более откровенных ласк, мечтая ощутить его руки на своей груди, его губы на своих губах, но самое главное — ощутить его внутри себя, стать с ним единым целым...
Но игра идет по другим правилам: его нежные пальцы гладят внутреннюю поверхность бедра, поднимаясь все выше и выше, к точке наивысшего наслаждения. Предательская влага! Для Адама уже не секрет, что она готова его принять.
То ли стон, то ли рык срывается с губ Адама, он одним рывком срывает с нее купальник и единым движением входит в ее тело, не обращая внимания на причиняемую боль. Он просто не может больше сдерживаться...
— Да! — кричит Морин, изнывая от охватившего ее возбуждения.
Ее руки ловят пустоту, рядом с ней никого нет. Где она? Какая-то незнакомая комната, Морин недоуменно оглядывается. Через некоторое время память начинает к ней возвращаться. И тут же перед глазами встают события вчерашнего вечера. Да, неудивительно, что приснился такой сон. Ее тело еще дрожит от пережитого желания. Боже, она же в доме Адама, практически рядом с ним, через стенку. Как глупо! Словно она подросток, юная девушка. Неужели ей не удастся справиться со своими чувствами? Хорошо, что это был только сон. Надо его забыть. Размышляя в таком духе, Морин посмотрела на часы. Пора вставать. Но завтракать вместе с семьей Сандерс... увольте. После вчерашнего, да и этого сна, видеть лицо Адама за обеденным столом — испытание выше ее сил.
Морин выпила чашечку кофе у себя в комнате, съела бутерброд и, постаравшись выкинуть из головы лишние мысли, собралась и отправилась на работу.
Адам положил телефонную трубку на место и со вздохом откинулся в кресле. Вот уже два часа, как начался его рабочий день. И все это время он боролся с желанием пройти в лабораторию и увидеть Морин.
О Небеса, ни одной женщине не удавалось так его завести! Перестань видеть в ней только женщину, она, ко всему прочему, еще и твоя коллега по работе. Пытаясь убедить себя в этом, Адам встал и направился в лабораторию, куда влекло его сердце.
Морин была погружена в работу, когда услышала за спиной звук приближающихся шагов. Подумав, что к ней зашел кто-то из младших лаборантов, она, не оборачиваясь, бросила:
— Положите распечатки куда-нибудь на стол, я их потом просмотрю.
— Эй, оглянись — это я, а не мальчик на побегушках.
Морин вздрогнула — вот кого меньше всего она хотела видеть, — но сразу же взяла себя в руки и как можно более ровным голосом произнесла:
— А, Адам, доброе утро. Я что-то могу для тебе сделать?
Адам тихонько вздохнул: сегодня она такая холодная и неприступная, придется отказаться от мысли опрокинуть ее на стол и медленно, дюйм за дюймом исследовать все ее тело.
Сложив руки в замок, словно пытаясь таким образом защититься от ее притягательного воздействия, он произнес:
— Да, я хотел бы узнать, к какому заключению ты пришла насчет тех скважин, о которых мы говорили вчера. — Невольно он перешел на официальный тон.
Морин молча подошла к шкафу, достала папку с документами и протянула Адаму.
— Да, вот здесь обработка результатов. Я бы посоветовала тебе забыть о существовании этих скважин.
— Забыть! Ты сумасшедшая! Да ты хоть представляешь, сколько компания вложила в эти исследования! И тут появляешься ты и предлагаешь обо всем забыть.