– Ты лжешь!
По правде говоря, викинг сомневался, что узник вообще ощущал удары. Уолнот наверняка и не подумал привести его в чувство, не желая терять ни минуты наслаждения собственной жестокостью, так как прекрасно знал, что госпожа отменит свое решение. Уолнот обычно предпочитал, чтобы несчастные в полной мере испытывали страдания и муки, но на этот раз удовлетворился болью, которая потом еще долго будет терзать узника при малейшем движении.
Терджис довольно легко выдернул крюк из стены, удивившись, почему Селиг не сделал этого.
Он осторожно опустил несчастного на пол, перевернул на живот, а голову положил на полусогнутую руку. Ладони викинга опалил жар. Случайно скользнув пальцами по затылку Селига, он нащупал огромную опухоль. И снова осуждающий взгляд голубых глаз приковал к месту Уолнота, так что капитан стражи невольно съежился.
– Ты солгал ей, – зловеще процедил Терджис. – Его и в самом деле ударили.
– Я ничего не нашел, – пролепетал Уолнот, хотя побледневшая физиономия и растерянный вид обличали лжеца.
– Зато сейчас ты у меня узнаешь…
Терджис осекся, стараясь справиться с охватившим его гневом. С самого детства он привык держать себя в руках и не выказывать никаких чувств, зная, что его необузданная сила может стоить жизни тому, кто имел неосторожность вызвать его ярость. Лишь однажды он дал волю бешенству и едва не прикончил своего брата, который не забыл этого и при первом удобном случае постарался от него избавиться.
– Попробуй подойти к нему – и тебе не жить, – повернувшись к Уолноту, добавил Терджис.
Коротко и ясно. Он вообще не любил тратить слова и сегодня вечером наговорил больше, чем за целый месяц. Кроме того, викинг никак не мог взять в толк, что делать. Болезни и раны были выше его понимания. Но посылать за знахаркой пока нельзя – та занята с Терстоном. Правда, Эрика тоже сведуща в лекарском искусстве, но и она хлопочет возле мальчика, к тому же Терджис пока не собирался ничего ей говорить. Но как поступить с Селигом Благословенным?..
Терджис решил было отнести его в место почище, но подумал, что тот вряд ли заметит, где находится, когда очнется… если вообще очнется. Поэтому, выйдя за дверь, викинг подозвал стражника.
– Найди слугу и прикажи приготовить тюфяк, одеяла, свечи, воду и еду. Много еды. Потом принеси все это сюда и подожди за дверью покоев юного лорда. Как только знахарка появится, приведи ее ко мне.
Стражник, хорошо знавший Терджиса, с которым каждый день обедал за одним столом, удивленно поднял брови, услышав от него так много слов за один раз. Но викинг еще не закончил непривычно длинную речь.
– Леди Эрика не должна ничего знать об этом, особенно что мне нужна знахарка.
Он вернулся в темницу как раз вовремя, чтобы услышать стон узника.
– Даже зубы Тора не могут быть так остры, – прошипел Селиг.
Терджис присел на корточки рядом с ним. Больше пленник не шевельнулся. Он говорил на норвежском, родном языке Терджиса. Как сладко слышать знакомую речь! И каким бы невероятным это ни казалось, Терджис начинал думать, что незнакомец не солгал. Уолнот, эта грязная тварь, обвинил Селига просто потому, что он был здесь чужаком! Нужно было оказать помощь, о которой он просил!
Глаза Селига были закрыты, кулаки стиснуты. Он снова застонал. Терджис поморщился, представив, какие муки должен испытывать бедняга, которого огрели по голове с такой силой, и, сам того не сознавая, впервые за много лет произнес по-норвежски:
– На твоем месте я постарался бы не шевелиться.
В ответ послышался полустон-полусмешок:
– Боюсь, это мне и не удастся. Что со мной? Почему так горит спина?
Неужели он даже не помнит, как Уолнот орудовал плетью? Слава богам… хотя Терджиса терзал стыд, заставивший его невольно поежиться. Он мог помешать этой порке. Эрике не следовало отдавать подобное приказание, да этого и не случилось бы, не выйди она из себя.
Терджис мудро решил не отвечать на этот вопрос.
– Назови имя человека, который может помочь тебе.
Селиг, казалось, ждал вечность, чтобы услышать эти слова. Именно этого он добивался. Помощь. Сестра приедет за ним, как только узнает, что произошло. Наконец-то он встретил соотечественника, норвежца, которому мог доверять.
– Моя сестра, Кристен, вышла замуж за Ройса Уиндхерста, это неподалеку от Уинчестера. Она обязательно…
Но тут Селиг шевельнулся, не подозревая, что притаившаяся боль мгновенно нанесет ответный удар. Он инстинктивно напрягся, отчего стало еще хуже. Селиг едва удержался от вопля, только с шипением выпустил воздух сквозь стиснутые зубы. Мысли снова начали путаться.