– Здорово!
– Да, здорово! Только ты, Надюха, в стороне не оставайся, тоже приобщайся к искусству.
Засмеявшись, Надя спросила:
– Я-то с какого боку к искусству? Я ничего не умею!
– Ты?! Надь, ты что, в самом деле, так думаешь? А стихи! Вспомни, как ты читала Пушкина, слёзы на глаза наворачивались. Я вообще считаю, что это – твоё! Так что готовься, будешь в концертах читать стихи.
– Не смеши меня, подруга! Кому интересно слушать какие-то стихи? А ты молодец и Слава мне твой понравился, а Илюша вообще – просто прелесть!
– Да уж, моя семья – моя гордость и моё счастье! Думаем о втором ребёнке, но на кого я клуб оставлю, кто будет вести кружки, готовить концерты? Вот оно служение искусству!
Подруги замолчали, услышав, что к клубу подъехал мотоцикл. Подскочив, Зоя подбежала к окну и радостно сказала:
– Мой Славик приехал!
Надя выглянула в окно и, не скрывая своего удивления, спросила:
– Он что – один на мотоцикле?
– Да, он с одной рукой ездит на папином мотоцикле. Сам изловчился, да так лихо получается!
Надя посмотрела на подругу, на её, вдруг ставшее нежным и заботливым лицо и, улыбнувшись, спросила:
– Зой, ты его сильно любишь?
Не отрывая взгляда от мужа, сидевшего на мотоцикле и ждавшего её, Зоя ласково ответила:
– Да, очень!
С любовью и нежностью глядя на мужа, продолжала:
– Я его просто безумно люблю! Правда по-настоящему поняла, что такое любовь, я только после свадьбы и то ни сразу.
– Как это?
– Я никому не говорила, да и не скажу никогда, мы ж с ним всего двое суток были знакомы!
Надя в изумлении посмотрела на подругу и, не скрывая своего удивления, спросила:
– Как двое суток?
Зоя повернулась и, улыбнувшись, ответила:
– Вот так, подруга! Мы познакомились с ним на перроне перед посадкой в поезд на Снежинск. Дорогой он мне всё рассказал про себя, про свою жизнь и я сразу же в него влюбилась. Но он такой красивый, высокий, что я сама не могла поверить в своё счастье. Наверное – это судьба, потому что он не поехал дальше, а вышел вместе со мной. Домой я его привела и представила уже как своего жениха! Мама сначала плакала, как увидела его, а потом свыклась. Сейчас в нём просто души ни чает!
С улыбкой и восхищением Надя произнесла:
– Ну, ты даёшь, Зойка! Это что, как в кино – один день и вся жизнь?
– Получается что так! Ты не поверишь, мы первый раз поцеловались с ним на свадьбе! Это уж позже над собой смеялись. Славик говорил, что я хороший режиссёр, а срежиссировать репетицию с поцелуем заранее не смогла. Так что пришлось нам целоваться без репетиции. Он мне так и говорит, что я режиссёр нашей жизни! Я не раз думала о том, как я смогла так смело позвать его с собой? Получается, что это я ему предложение сделала, а не он мне!
С улыбкой глядя на счастливую подругу, Надя с восхищением, ласково произнесла:
– Зойка, подружка моя дорогая, какая разница кто кому сделал предложение, главное вы любите и смогли навстречу друг друга сделать первый шаг, а всё остальное – ерунда, кем-то придуманные правила.
– Да, Надя, ты права! Я теперь точно знаю, что когда принимаешь человека таким какой он есть, когда не можешь без него дышать, когда сердце наполняется радостью, только от того что мы вместе, что мы рядом, вот это, подруженька, и есть самая настоящая любовь!
Глава 9
По возвращению домой Надя решила сразу же выйти на работу и начала со знакомства с главврачом – Семёном Григорьевичем. Усадив её напротив себя, он долго молча смотрел на неё. Она была очень симпатичной девушкой: длинные золотистые волосы собраны в косу, из-под чуть косой чёлки на него поглядывали красивые, необычного цвета глаза. От стеснения, она постоянно опускала их, взмахивая густыми чёрными ресницами, как веером. Её внешность притягивала к себе своим обаянием и застенчивостью.
Поглядывая на молчавшего Семёна Григорьевича, Надя осторожно рассматривала его: добрый, но немного суетливый мужчина, с приятным, хотя и очень печальным лицом, не молод, седоват, внешне уставший и унылый, но красивые карие глаза были горящими и сверкающими.
От долгого молчания Наде стало неловко и от волнения, она начала покусывать нижнюю губу, изредка вскидывая на Семёна Григорьевича глаза. Он, улыбнувшись, произнёс: