Вечером, когда все легли спать, её как накрыло тоской и страхом. Понимая, что придётся обо всём что происходит, говорить и обсуждать, что-то объяснять маме, бабушке, а ей так страшно и так не хочется, чтобы всё это происходило с ними, что она не сдержалась и тихо заплакала. Закрыв глаза и пытаясь успокоиться, она шептала:
– Я не хочу, не хочу, чтобы папа умирал! Почему, мой добрый и заботливый папа?
Стараясь держаться, ругала и убеждала себя:
– Молчи, не смей даже думать о плохом! Всё будет хорошо, всё получится. Операция пройдёт удачно, и он будет жить. Мой папа будет жить ещё долго, и мы все ещё будем счастливы!
Она уговаривала, успокаивала себя, но страшные мысли лезли и лезли в голову, изъедая душу как червь.
Утром, немного успокоившись и настроившись на трудный день, Надя повела родителей в больницу. Папу сразу же положили в палату, а с мамой долго разговаривала Ирина Максимовна пытаясь её настроить на то, чтобы она не думала о плохом, а ждала и надеялась. Но ничего не помогало и только после того, как ей поставили укол, она немного успокоилась и её на машине скорой помощи отправили домой. Дома её уже ждала приехавшая Вера и телеграмма от Любы.
Глава 11
Пытаясь отвлечься от холодящих душу мыслей, Надя начала готовить свой кабинет к работе. Через два дня у неё приём первого больного!
Всё подготовив к назначенному дню, она с нетерпением ждала начала приёма. Несколько раз выходила из кабинета с бумагами, изображая занятость, чтобы посмотреть есть под её дверью кто-нибудь или нет, но прошло уже три часа, и не один пациент не постучался в её двери. Надя не расстраивалась, она знала, что это нормальная практика, потому что к новому врачу люди боятся идти, а здесь не просто врач, здесь – Надя, молоденькая девчонка, которая совсем недавно носилась на велосипеде с мальчишками и была первой заводилой в деревне.
Сидя на высоком стуле, она смотрела в окно. В дверь постучали. Встав и поправив халат, Надя громко произнесла:
– Войдите!
В кабинет вошёл Семён Григорьевич, он был без халата. Увидев его, она вздохнула и, опустившись на стул, сказала:
– А – это, Вы, Семён Григорьевич?
– Да! Вы, что ещё не начали работать?
– Я-то начала, только пациентов нет!
– Да? А я не спешу, думаю подойти к вам попозже, когда вы будете посвободнее.
Надя, не понимая, вопросительно смотрела на него. Он, переминаясь с ноги на ногу, сказал:
– Я с таким нетерпением ждал, когда вы начнёте работать. Зуб замучил, а ехать в район совсем некогда, да и не хотелось. Вас ждал!
Надя удивлённо смотрела на него. Он, проходя вперёд, спросил:
– Мне можно пройти? Куда садиться?
Наконец-то поняв его, она обрадованно сказала:
– Да, конечно, садитесь в кресло!
Семён Григорьевич обошёл Надю и сел на удобное высокое кресло. Пальцем ткнул в рот, показывая на больной зуб. Надевая перчатки, успокоившись, она произнесла:
– Сидите спокойно, я всё посмотрю сама.
Ковыряясь в его зубах, она что-то постоянно записывала в карточку. Закончив, произнесла:
– Что же вы, Семён Григорьевич, так запустили свои зубы? У вас шесть проблемных зубов! Один из них на удаление и камни, их тоже нужно обязательно убрать.
Он слушал и удивлённо смотрел на неё. Дослушав, с сожалением произнёс:
– А я думал, что у меня только один зуб болит, а с остальными всё нормально! Они же не болят?!
– Зачем ждать, когда заболят? Мы всё вылечим, вы за ними правильно будете ухаживать, и не будет больше проблем. Ну, что лечим?
– Да, только начните с больного!
– Не беспокойтесь, с больного зуба и начнём! В больной зуб я на три дня заложу лекарство, а пока вылечим соседний.
Семён Григорьевич в ответ только мигал глазами, боясь кивнуть. Надя больше часа колдовала над ним. Закончив, сняла перчатки и радостно произнесла:
– На сегодня всё! Я прочистила каналы, заложила лекарство, через три дня придёте на приём. Если всё будет нормально, поставим постоянную пломбу. Час не кушать! Не советую оттягивать и обязательно подойти через три дня, даже если перестанет болеть. Помните, что лекарство разрушит зуб, если держать дольше!