Мгновение, и я почти касаюсь губами пухлого рта, но Аня нарушает момент:
— Хорошая машина, красивая.
Голос низкий и чуть треснувший, и я понимаю, что это нихера не то, что сейчас у неё на уме, но усмехаюсь, выравниваясь. Я благодарен, что Аня остановила меня, потому что сам на это был не способен.
Завожу мотор и внимательно смотрю на дорогу, пытаясь не смущать Аннушку, а то ещё выпрыгнет на полном ходу — с неё станется.
— Какие планы на сегодня? — спрашиваю как бы между делом.
— Гулять пойду, — хмыкает, а я сжимаю пальцы на руле чуть сильнее, чем требуется. — На свидание.
Блядь.
— С Ильёй? — уточняю, хотя не имею права, но имя этого ушлёпка само собой срывается с языка.
Почему-то кандидатура этого идиота кажется самой очевидной. И не потому, что я не верю, что кто-то ещё может пригласить Аню в ресторан, нет. Лишь потому, что этого дурака Илюшу знаю с самого детства. И знаю о нём многое из того, что совершенно не украшает карму и не полирует нимб.
— Да хоть и с ним. Тебе какое дело? — вспыхивает, как поднесённая к пламени спичка, а я резко выруливаю вправо, чтобы ненароком не врезаться в кого-нибудь. — Что ты делаешь?!
Аня вскрикивает, но я резко бью по тормозам. Блядь, аж тряхнуло. Нудистка сидит рядом, вжавшись спиной в пассажирское сидение, вцепившись в него побелевшими пальцами, и смотрит на меня огромными глазами, будто я маньяк какой-то.
Чёрт, испугалась.
— Аня… — выдавливаю из себя по капле гнев, стараясь не расплескать его на ни в чём не повинную девушку. — Тебе не нужно с ним видеться. Поверь мне, не нужно.
— Ты ревнуешь, что ли? — тихо пищит, а я понимаю, что, всё-таки до чёртиков её напугал.
Идиот!
— Да, блядь, ревную! — выдаю и смотрю прямо в огромные чёрные озёра. — До одури.
13. Аня
А я ведь просто так ляпнула, с перепугу, потому что вообще не поняла, что он начал вытворять, когда я, в попытках скрыть смущение, придумала басню о свидании. Просто ляпнула, а обернулось всё странным образом.
Конечно, никто меня никуда не приглашал, да я и видела Илью всего одни раз после знакомства, и мы даже не разговаривали, но Влад до такой степени взбесился, что я испугалась. Не того, что он может причинить мне вред, а того, как сильно мне понравилась его реакция. Мы с ним — самые странные люди во всём мире, наверное, но я не хочу влюбляться в него. Боюсь, что повторю судьбу мамы, а этого бы очень не хотелось. Слишком долго я верила в её слова и связь между красотой мужчины и изменами.
Тяжело спорить с тем, в чём так истово уверен. Мама насаждала мне эти мысли долгие годы, и я привыкла к ним. Это уже потом убедилась, став старше, что если мужчина по сути своей полигамен, ему никакие внешние уродства не помешают прыгать из койки в койку, но недоверие к красивым — подсознательное — от него трудно избавиться.
Потому гоню от себя мысли о Владе, стараясь не обращать внимания, как лихорадочно сейчас бьётся моё сердце рядом с ним. Всё-таки сесть в его машину было не самой хорошей идеей. Отвратительной идеей, нужно отметить.
Теперь Влад свернул в какой-то глухой переулок, остановил машину и яростно раздувает ноздри. Кажется, вот-вот дым повалит.
— Прям уж… ревнуешь, — бурчу, отворачиваясь к окну. Наматываю на палец ремешок сумки так туго, что рука начинает болеть, но я упорно причиняю себе неудобства. Потому что растерялась, потому что не верю Владу.
С чего бы ему вообще ко мне что-то испытывать, кроме желания пошутить и испортить жизнь? Он просто забавляется — я же вижу это, — балуется, выносит мне мозг. Но ревность? Это же что-то большее, это же нечто серьёзное, а мы-то знакомы всего… сколько? Пару суток, если напрячься и посчитать.
Нет, не верю! Не может этого быть, дурость это всё. Но, чёрт возьми, глупое сердце, что скачет в груди, стуча о рёбра до боли, не хочет внимать доводам рассудка. Ни в какую.
— Тебя не устраивает, что кто-то другой будет оказывать мне знаки внимания? Или бесит, что я могу кому-то нравиться? А может быть, раздражает, что я не упала тебе в объятия, как только с голой жопой в коридоре увидела?
Влад бросает на меня странный взгляд, но молчит, а я продолжаю, потому что, когда нервничаю, могу таких глупостей наговорить, что потом хоть в петлю:
— Нет, я догадалась! — восклицаю и даже в ладоши хлопаю, дура. — Тебе просто не хочется, чтобы у тебя из-под носа увели забавную обезьянку, с которой тебе так нравится играть?
Вдруг Влад выходит из машины — выбегает практически, — хлопает дверью так сильно, что у меня уши закладывает, и молниеносно, точно Флэш, оказывается рядом со мной. Нас разделяет лишь металл корпуса и затемнённое стекло, а вокруг ни одной живой души.