— Триллеры никуда от тебя не денутся, а я хочу, чтобы ты со мной кое-куда проехалась.
Аня хмыкает и кивает, а в глазах зажигается интерес. Моя любопытная крошка.
В восемь закрываю квартиру, отдаю Ане, несмотря на возражения, запасной комплект, и подгоняю, потому что время не ждёт. Нужно к девяти успеть в ЗАГС и поскорее перевернуть эту страницу жизни. Пока точно не буду знать, что развод оформлен, не смогу успокоиться. Мучать будет, зудеть внутри, до тошноты комком в горле стоять.
Всю дорогу Аня молчит. Только улыбается мечтательно и в окно смотрит, хотя, больше чем уверен, что ничего толком не видит, до такой степени в себя ушла.
— Подождёшь меня в машине? — спрашиваю, паркуясь на площадке для посетителей ЗАГСа. Небольшой двор засажен деревьями, и ажурная тень их падает на капот. — Я постараюсь быстро. Музыку послушай, конфеты поешь, я захватил с собой.
— Конечно… только скажи мне… — мнётся, а я угадываю ход её мыслей.
— Нет, Алисы там не будет. Она самоотвод взяла. По закону так можно.
Чуть слышно выдыхает и не сдерживает улыбки. Ревнует всё-таки, как бы не пыталась убедить меня и, главное, саму себя в обратном. А меня, как самую последнюю эгоистичную сволочь, радует это.
Беру с заднего сидения папку с документами и направляюсь на охоту за свободой. Проходит чуть больше часа, и вот уже украшен паспорт штампом, а милая девушка секретарь улыбается мне во все тридцать два и желает счастья в новой жизни. Словно сама к этой новой жизни хоть какое-то отношение иметь собралась.
У меня раскалывается голова, а всё вокруг плывёт, туманом подёрнутое. Чувство, будто я вынырнул из-под толщи воды, но лёгкие атрофировались, и я не могу сделать ни вдоха. Усталость, что накопилась во мне за последний месяц и на которую я старался не обращать внимания, навалилась разом, придавила к земле, расплющила.
Машинально складываю в папку документы и быстро выхожу из сумрачных коридоров ЗАГСа на улицу. Солнце забралось ещё выше, и его лучи лупят по глазам, на мгновение ослепляя.
Неужели и правда, всё? Странное ощущение, которое не поддаётся никакой классификации. Бросаю эти попытки анализировать и препарировать собственные чувства — не очень я люблю самокопания, от которых лишь хуже бывает.
— А вот теперь я официально свободный человек, Аннушка, — говорю, забираясь в салон, а Аня выключает электронную книгу. — Так что можешь выбросить из головы ту ересь, что несла Алиса. Никакая ты мне не любовница.
— Да я как-то… — теряется, а я сжимаю её дрожащую руку и, поддев пальцем подбородок, заставляю смотреть в глаза.
— Не делай из меня дурака, потому что я прекрасно понял, что тебя задели те слова. Но теперь можешь успокоиться и не думать об этом.
Аня смеётся, обнимает меня за шею и звонко целует в щёку. Ластится, гладит по плечу, мурчит, а я знаю, куда мы поедем следом, но пока не об этом.
— Слушай, как ты смотришь на то, чтобы завтра поехать в “Леваду”? — интересуюсь как бы между прочим, заводя мотор, а глаза Ани загораются восторгом.
— К лошадям?! Я согласна!
Ещё бы нет.
— Один из моих друзей завтра собирается там что-то вроде пьянки устраивать. Пригласил нас.
— Нас? — настораживается и несколько раз удивлённо моргает.
— Да, нас. Чему ты удивляешься?
— Нет, ничему… то есть, ты хочешь меня познакомить со своими друзьями? — будто бы не верит в мои намерения.
— Вот же невероятность какая! Небывалый случай! — усмехаюсь, выкручивая влево руль и встраиваясь в плотный поток машин. Снова чёртова пробка в центре, снова потерянное время. Бесят.
Аня смеётся, запрокинув голову, и ерошит мои волосы. Привычка, от которой она даже не собирается избавляться, ну и хрен с ним. Пусть ерошит и тормошит, трогает и целует, словно я медведь плюшевый — мне только в кайф.
Когда останавливаюсь у огромного гипермаркета, в котором продаётся разный хлам для декора и обустройства дома, бытовая техника и обои, Аня уже не перестаёт улыбаться. Словно сбросила груз, который мешал быть счастливой. И мне нравится, что она такая. Вообще люблю, когда люди вокруг счастливы. Хватит, насмотрелся на чужую боль и страдания, больше не хочется.
— Решил отметить новый этап в жизни покупкой посудных полотенец? — смеётся, когда в общем потоке покупателей минуем входные двери. — Или трусы новые купить нужно?
— И трусы, и полотенца, и ещё что-нибудь. Потому что, ты же сама видела, в новой квартире нет почти ничего. Лишь мебель, да и та мне не нравится. Херня, а не мебель. А так как сам я ничерта в этих финтифлюшках и нужностях не смыслю, мне нужна ты.