– Каван! – рявкнул отец.
Каван неохотно посмотрел ему в глаза.
– Скажи мне, что вы уже скрепили брачные обеты!
Каван молчал, не отрывая взгляда от вопрошающих глаз отца.
Отец резко встал.
– Ты – следующий лэрд Синклеров. У тебя есть обязательства, и наследник – часть их. Я знаю, что ты не выбирал Гонору в жены, и мне жаль, что так получилось. Однако она твоя жена, а у тебя есть долг. Я ожидаю, что ты будешь уважать его.
– Есть ли у меня выбор хоть в чем-нибудь, особенно после возвращения домой? – спросил Каван.
– Ты будешь возглавлять этот клан, и, как я уже предупредил, тебе часто придется делать выбор. Вот и все, что тут можно сказать.
Каван язвительно рассмеялся:
– Так просто?
Отец скрестил руки на груди. Он выглядел внушительно и пугающе, как настоящий вождь клана.
– Это никогда не бывает просто, и лучше тебе так не думать. И не соверши большой ошибки – тебе необходимо сделать жену своим другом, потому что она будет рядом тогда, когда больше не останется никого. Она будет держать тебя за руку, когда необходимо, выслушивать твои жалобы, говорить правду о твоих промахах, но только одному тебе, и поддерживать тебя, когда все остальные сочтут, что ты не прав. Она твой партнер и всегда будет с тобой.
Каван помотал головой.
– Ты говоришь о любви. Но между Гонорой и мной нет любви.
– Ты не дал ей ни единой возможности.
– А теперь у меня нет выбора.
– Есть, – ответил отец.
Каван покачал головой:
– Нет, выбора у меня нет. У меня есть обязательства и долг перед кланом.
– И все равно выбор всегда остается. И когда ты это поймешь, то будешь готов возглавить клан.
– Это загадка, которую я должен разгадать, отец?
– Это простое решение для мудрого вождя.
Каван подошел к двери, распахнул ее и обернулся к отцу.
– Возможно, – произнес он, – я не мудрый вождь.
Глава 11
Гонора смотрела, как ее муж сыпал проклятиями, быстро шагая по большому залу. Люди отскакивали прочь с его пути, женщины собирались кучками и тут же начинали шептаться. До сих пор она слишком сторонилась всех и не обращала внимания на злые языки и на то, какой ущерб те непременно причиняют.
Гонора поправила синюю шаль на плечах и пошла в кухню, на этот раз внимательно прислушиваясь к шепоткам, хотя делала вид, что полностью погружена в свои мысли. Муж уже выскочил из зала, оставив дверь нараспашку. Мужчины кинулись закрывать ее, желая оградиться от холодного ветра, а может быть, и от Кавана. Судя по недовольному ворчанию, клан был озабочен странным поведением Кавана после его возвращения. Гонора даже услышала, как одна женщина назвала его варваром, а другая упомянула, что Каван постоянно ссорится со своим отцом. Гонора знала, что все в клане уважают лэрда, и понимала, что о сыне, который спорит с ним и не выказывает ему уважения, обязательно будут злословить.
Гонора вышла из кухни. Слуги смотрели на нее сердито и начинали шептаться, когда она проходила мимо. Она молча выбранила себя. Конечно, слуги возлагают вину на нее, на жену Кавана. У нее есть обязательства перед мужем, и всем очевидно, что она пренебрегает своим долгом.
Можно себе представить, что думает отчим! Она обязана все исправить, иначе он жестоко накажет ее за ошибки.
Гонора вернулась в кухню и обратилась к стряпухе с указаниями насчет ужина, который велела подать ей и Кавану к ним в спальню. Кислое выражение лица стряпухи не изменилось, хотя она энергично кивала, словно давала понять, что Гоноре уже давно пора заняться своими прямыми обязанностями.
Гонора промчалась сквозь большой зал и взлетела вверх по лестнице в спальню. Она хотела собрать последний вереск на пустошах, но ей требовался плащ, потому что погода портилась. Сбегая вниз по лестнице, она вспомнила слова Лахлана о том, что у нее характер воина, и улыбнулась. Может быть, в ней и вправду есть что-то от воина.
– Гонора!
Резкий оклик Адди заставил Гонору застыть на месте. Она поплотнее закуталась в плащ, словно прикрывалась щитом.
– В последнее время я совсем не вижу ни тебя, ни моего сына.
Гонора замялась. Она не знала, что ответить, и не хотела ничего объяснять. Хватит ей и мужа, который целовал ее, но при этом не вожделел. И уж меньше всего она желает рассказывать о своих опасениях свекрови.
– Я… я…
– Сторонилась всех, – подсказала Адди.
Гонора опустила голову, чувствуя себя виноватой.
– Мне очень жаль, – сказала Адди.
Гонора подняла голову, широко распахнув глаза.
– Мой сын, который всегда со мной охотно разговаривал, теперь меня избегает… Моя новая дочь, которой я восхищаюсь, предпочитает уединяться, но не разговаривать со мной. Я всего лишь хочу помочь, стать для тебя плечом, на которое можно опереться в случае необходимости. Совсем не легко выйти замуж за незнакомца, и еще труднее выйти замуж за незнакомца, который никогда не желал этого союза.
– Должна признаться, что это очень сложно, – сказала Гонора.
– Так давай поговорим.
И все-таки Гонора колебалась. Приглашать ли с собой Адди? Она ходила на вересковые пустоши только с мамой. Но с другой стороны, теперь Адди в каком-то смысле стала ее матерью, и она всегда очень добра к ней.
– Я собиралась пойти пособирать вереск. Может быть, вы не откажетесь пойти со мной?
Адди улыбнулась:
– С огромным удовольствием.
– Мать!
Женщины, вздрогнув, обернулись. К ним подходил Каван.
– Я хочу поговорить с тобой, – произнес он.
Его громкий голос отразился от стен большого зала, и все глаза повернулись в его сторону. Да, на Кавана стоило посмотреть – гордая и уверенная осанка, властные манеры, шрам на грубовато-красивом лице напоминает о его бесстрашии и о времени, проведенном среди варваров.
– В другой раз, – извинилась Адди перед Гонорой. – Я нужна сыну.
Гонора кивнула. Проходя мимо мужа, она кивнула и ему. Больше всего ей хотелось скорее попасть в то единственное место, где она чувствует себя в безопасности. Если бы однажды она почувствовала себя так рядом с мужем!
Его рука метнулась вперед и схватила Гонору за плечо.
– Куда ты идешь?
– Собирать вереск.
– Смотри, куда шагаешь, – напомнил он, отпустил ее и взял за руку мать.
Гонора поспешила прочь, досадуя на себя. Ну как она может рассчитывать, что когда-нибудь будет непринужденно чувствовать себя рядом с мужем, если он ее постоянно пугает?
Гонора забыла и о времени, и о своих тревогах, собирая последний вереск. Скоро зима. Эти благоухающие цветки можно было использовать по-разному, но сейчас она собиралась поместить их для аромата в спальню. Гонора не оставляла попыток убедить мужа принять ее как жену – во всех смыслах этого слова.
С полной корзинкой она шла по деревне. Впрочем, корзинка быстро сделалась заметно легче, потому что она делилась веточками с женщинами, с которыми останавливалась поболтать. Уже подходя к замку, Гонора услышала, как кто-то выкрикнул ее имя, и, сжавшись, повернулась и оказалась лицом к лицу с отчимом. Он быстро нагонял ее. Лицо его пошло красными пятнами – верный признак гнева.
Отчим стиснул ее руку так сильно, что Гонора поморщилась.
– Ты меня позоришь! – злобно прошипел он и потащил ее в сторону от замка, чтобы их никто не увидел. – Люди говорят, что ты вовсе не жена Кавану!
– Я делаю все, что могу. – Гонора понимала, что никак не сможет ему угодить, раз уж слухи утверждают обратное.
Он сильно тряхнул ее.
– Значит, недостаточно!
– Я буду стараться еще лучше! – воскликнула она, чтобы усмирить его гнев в надежде, что он оставит ее в покое и все ограничится пострадавшей рукой.
– Еще лучше? – в бешенстве прошипел он, брызжа слюной. Несколько капель попало на щеку Гоноры. – Ты должна была выполнять свой долг с самого начала! Я тебя предупреждал, а ты, тупица, меня не послушалась!