— Прости, я был не на высоте ночью, — намотав на палец прядь моих волос, он прижался к ней губами.
— Неправда! — не понимая, что он имеет в виду, я на миг прикрыла глаза, пытаясь вспомнить хоть какой-нибудь казус, но нет, всё было потрясающе, во всяком случае, для меня. — Почему?
— Нужно повторить сначала, чтобы ты поняла.
Недоумённо округлив глаза, я окинула его вопросительным взглядом:
— Если хочешь говорить загадками, то предупреждаю, я тоже мысли читать не умею.
— Девственница, что с тебя взять? — не слишком уважительно хмыкнув, Эйомер потянул за край моей сорочки, легко сняв её и отбросив обратно на пол.
— Эй! — пытаясь подавить смех и изобразить на лице целомудренную строгость, я прикрылась покрывалом, но и его постигла та же судьба, что и сорочку.
— Не смей никогда прятать от меня своё тело, я хочу любоваться тобой, когда мы вместе.
— Чем? Вчера на празднике были такие грудастые девицы, что твои витязи за ними табуном ходили поглазеть, так что мне гордиться уж точно нечем!
— Глупая, — расхохотавшись, Эйомер привлёк меня к себе и бережно огладил маленькую грудь, недостаток размера которой так огорчал меня в последние дни. — Я не встречал никого красивее тебя.
— А что, имеешь обширный опыт? — не веря, что решилась поднять такую щекотливую тему, я сдавленно выдохнула, когда он сжал мои соски покручивая их между пальцами.
— Вот это обсуждению не подлежит, — грозно сведя брови, Эйомер окинул меня нарочито тяжёлым взглядом. — Я и так виноват перед тобой, сейчас будем это исправлять.
Понимая, что любимый дурачится, я невольно вскрикнула, когда, наклонившись, он вобрал в рот маленький затвердевший сосок, продолжая сжимать второй между пальцами. Короткая борода уколола грудь, от влажной ласки горячего языка по коже побежали мурашки.
— Эйомер! — выгнувшись навстречу его ласкающим воспалённую плоть губам, чувствуя, как внизу живота поднимается жаркая волна, я запустила пальцы в густые пшеничные волосы. — Эйомер…
— Самая красивая, — хрипло повторил он, снова накрывая груди ладонями, проводя языком по ложбинке между ними и поднимаясь выше. — Никого не хочу кроме тебя.
Это признание, как и укус, когда любимый сжал зубами кожу на шее, заставили меня понять, что шутки давно окончены. Накрыв мои губы поцелуем, раздвигая их языком, чтобы опалить глубокой лаской, он провёл ладонью по животу и, спускаясь ниже, коснулся чувствительной плоти. Смутившись, я попыталась свести ноги, но Эйомер был намного крупнее и сильнее меня, преодолеть сопротивление ему не составило никакого труда, и вот уже он уверенно поглаживал пальцами маленький чувствительной бугорок плоти, от которого разбегался поток колких искр, заставляющий гореть в жгучем омуте, приподнимать бёдра навстречу желанной ласке. Глухо застонав в губы рохиррима, я впилась ногтями в его плечи, не находя выхода желанию, которое он так уверенно возбуждал.
— Эйомер, прошу тебя!
— Повтори, — шепнул он в самое ухо, усиливая поглаживания. — Мне нравится, как ты произносишь моё имя, как просишь.
— Эйомер, пожалуйста! — выгнувшись под ним, хватая губами казавшийся раскалённым воздух, я словно потерялась во времени, сгорая под ускоряющимися движениями бесстыдных пальцев. Громкий стон вырвался из самой груди, когда мир внезапно взорвался тысячами хрустальных осколков наслаждения.
— Вот так, милая, вот так, — разведя шире мои бёдра, он проник восставшей плотью в сжимающееся от судорожного удовольствия лоно.
Снова хватаясь за плечи Эйомера, я подалась навстречу, понимая, что нет на свете ничего желаннее, чем его быстрые, глубокие толчки. Твёрдая плоть заполняла собой до упора, резкие движения выбивали из груди воздух, бегущий по венам огонь рождал ощущение полёта. Стремясь прижаться ещё теснее, я обхватила ногами бёдра любимого, двигаясь ему навстречу, и застонала от удовольствия, когда, притягивая к себе, он сжал мои ягодицы. Потянувшись за поцелуем, я слегка прикусила его губу, тут же лаская её языком, чем вызвала его рык и полный огня взгляд. Этот взгляд завораживал, в нём раскрывалась душа, и было видно каждую самую потаённую мысль, каждое чувство. Именно в этот миг я поняла, что такое настоящее слияние: точно так же Эйомер видел мои чувства и мысли, мы словно стали единым целым, огненным шаром, солнцем, живущим в своей вселенной. Растекающийся по венам огонь страсти стал общим, как и дыхание, и биение пульса. Словно обретя одни на двоих крылья, мы взмывали всё выше, и нельзя было отвести глаз, потерять связь, утратить хрупкое единение. Жарко выдохнув, я крепче обняла любимого, вскрикнув, когда он несколькими глубокими толчками довёл нас до пика наслаждения.
— Теперь ты знаешь, — хрипло шепнул Эйомер, когда, пытаясь восстановить дыхание, я спрятала лицо на его груди. Прикосновения его ладоней к плечам, крепкие объятия и прерывистый голос заставили улыбнуться, всё ещё подрагивая от пережитого урагана страсти, я лизнула маленький сосок, ощутив на языке солоноватый вкус мужской кожи и пота, и тут же была подтянута выше и окинута проницательным взглядом лучистых серых глаз. — Я приду ночью, и тогда мы обязательно продолжим, а сейчас пора спускаться вниз.
— Лечить от похмелья твой эоред? — капризно нахмурившись, я прижалась лбом к его заросшей щеке. — Побудь со мной ещё немного, они наверняка до сих пор храпят под лавками в зале.
— Плохо ты знаешь витязей Марки: добрая половина из них наверняка уже тренируется на ристалище, а остальные занимаются оружием и лошадьми, я тоже должен быть там.
— Тогда и Эйовин меня, наверное, уже ищет, я обещала помочь ей утром, — сообразив, что подруга может в любую минуту сюда прийти, я испуганно взглянула в глаза Эйомера. — Ты двери ночью запер?
— Разумеется, надеюсь, ты больше никого не ждала?
— Нууу… — протянула я, задумчиво прикусив губу, и тут же хихикнула, когда он щекотно провёл большими пальцами по рёбрам. — Нет, конечно! Перестань! Ай!
Всегда боялась щекотки, и сейчас, когда это обнаружил Эйомер, была крайне раздосадована — злиться на любимого не получилось, от удара подушкой он ловко увернулся, действовал же, нащупав моё слабое место, очень уверенно. Захлёбываясь от смеха, я даже не заметила того момента, когда снова оказалась под ним.
— Не забывай запирать на ночь дверь.
— А ты сам в окно влезешь?
— Постучу.
— По утрам мне тоже нужны поцелуи.
— Уверена, что выдержишь столько времени в моём обществе? — шутливо приподняв бровь, спросил Эйомер, но отчего-то мне показалось, что для него важен ответ на этот вопрос.
— Знаешь, очень часто ты никого не слышишь кроме себя самого, бываешь упрям и занудствуешь, — умолчав о всех нелестных эпитетах, которыми порой хочется обругать любимого, я быстро поцеловала его в уголок рта. — У тебя, подчас, просто невыносимый характер, но ещё ты бываешь очень нежным, и за это я готова терпеть всё остальное.
— Это только для тебя, никому не рассказывай, — подмигнув, он вдруг прижался к моим губам в таком страстном поцелуе, что захватило дух, а потом пришлось спешно одеваться: за окном явно не в первый раз истошно заорал петух, да и солнце уже поднялось достаточно высоко.
В этот раз Эйомер даже не сопротивлялся, когда я, взяв в руки гребень, усадила его на сундук и принялась расчёсывать сбившуюся золотистую гриву, напротив, он удивил ответной заботой, расчесав меня бережнее, чем вчера Эйовин, и заплетя красивую тугую косу; похоже, неплохо натренировался на лошадях в конюшне. Подарив напоследок ещё один пылкий поцелуй, он первым покинул комнату, я же осталась заправлять постель и наводить порядок в умывальне, лишь после этого спустившись в тронный зал, где Эйовин уже во всю командовала прислугой.