Кутаясь в шерстяной плащ, вздрагивая от крика скорее распугивающего, чем ищущего добычу филина, я шла по усеянной хвоей земле пока не оказалась перед широкой рекой, в которую и срывался поток воды, бегущий с заснеженной вершины могучей горы, носившей название Мёрзлый Рог. Влажная от брызг трава на пологом берегу сверкала так, словно покрылась инеем, а звёзды, появившиеся на расчистившемся от облаков небе, казалось, любовались своим отражением в водной глади. Всё здесь было словно пропитанным магией старинных сказок, и совсем не верилось, что где-то полыхает пожарами война, и гибнут ни в чём неповинные люди.
— Сколько уже раз я просил тебя быть осторожной; хотя бы для разнообразия не хочешь попытаться прислушаться?
— Зачем, если ты следишь за каждым моим шагом? — обернувшись, я встретилась с осуждающим взглядом Эйомера. Даже не сомневалась, что он наблюдал, куда я пошла. — Видишь ли, девушке нужно иногда уединиться.
— Но это небезопасно, — приблизившись, он смерил меня сверху вниз таким скептическим взглядом, словно хотел напомнить, какой маленькой и беззащитной я ему кажусь.
— Хорошо, в следующий я раз я пописаю прямо в твой сапог, чтобы тебе было спокойнее, что в кустах парочка орков не сидит.
— Так ты… — пожалуй, в первый раз мне довелось увидеть, как Эйомер растерялся и не может найти слов для ответа. — Я отвернусь.
— Спасибо, нас с Эйовин у реки хафлинг покараулил, — хихикнув, я округлила глаза, когда любимый угрожающе скрипнул зубами.
— Тогда зачем ты мне всё это сказала?
— Чтобы ты знал, что если девушка засобиралась в ближайший пролесок, то вовсе не факт, что у неё там свидание назначено, — так, судя по грозно сведённым бровям, с дразнилками нужно завязывать, иначе нарвусь на неприятности. Но ведь он и в самом деле до сих пор ревнует меня к Эрвину: стоит бедолаге попытаться ко мне приблизиться, как из головы колонны для него приходит распоряжение отправляться разведывать путь. — Хотя вполне вероятно, что девушка знает, что её любимый наблюдает за ней, и таким образом приглашает его присоединиться к ней.
— Так ты специально сюда меня заманила? — усмехнулся Эйомер, наконец поняв, куда я клоню.
— Ну не записки же посылать, в самом деле? — оказавшись в его раскрытых объятиях, я радостно улыбнулась. — Завтра мы уже не сможем побыть и минуты наедине, и у тебя уже не будет времени полюбоваться со мной на звёзды и водопад.
— Не хотелось бы тебя огорчать, но я не эльф, чтобы таращиться на них полночи, а потом ещё полночи сочинять стихи.
— И романтик тоже никакой, — нарочито огорчённо покачав головой, привстав на цыпочки, я коснулась губами его губ, спровоцировав долгий, жаркий поцелуй.
— Я принёс кое-что для тебя, — обнимая меня одной рукой за плечи, Эйомер запустил другую в карман скрытого под кольчугой камзола и извлёк из него что-то, завёрнутое в носовой платок. Надо же, а я думала что рохирримы настолько суровы, что, коли приспичит, харкают и листиками с деревьев пользуются. Хотя для листиков, конечно, не сезон.
Всякое желание шутить отпало само собой, когда он положил в мою раскрытую ладонь ключи от Ауди.
— Спасибо! — снова потянувшись вверх, я нежно поцеловала его в заросшую бородой щёку. — Ты даже не представляешь, как это важно для меня!
— Если Враг окажется сильнее нас, и выбора уже не останется, надеюсь, твой железный конь сможет увезти тебя далеко от наших земель.
— Нет! Такого просто не может случиться! — заглянув в потемневшие, полыхающие внутренним огнём глаза Эйомера, я замотала головой. — Как бы ни был силён Враг, сильнее тебя он быть не может!
— Ты веришь в меня, и это делает меня сильнее, — от его нежного поцелуя закружилась голова, и пришлось схватиться за сильную руку, чтобы не опуститься на переставших слушаться ногах на траву. — Позволь, я оставлю его себе; у того, кто рисовал твой портрет, поистине золотые руки.
Я смогла лишь кивнуть, взглянув на свои водительские права, так же бережно завёрнутые в платок. С маленькой цветной фотографии на меня смотрела хорошенькая смешливая девчонка. Её чёрные волосы непослушно вились, в синих глазах и мягкой улыбке отражалось детское озорство, но я больше не узнавала в ней себя. В тот день, когда было сделано это фото, брат измывался надо мной с самого утра, уверяя, что дороги ещё не видели такого неумёхи-водителя, что я пересчитаю все столбы от школы до дома. Пожалуй, он был прав, меня-таки угораздило свернуть не туда, но всё это словно осталось в другой жизни, на краю незнакомой вселенной, в которую я, как бы порой не было страшно, уже не хочу вернуться.
Вместо ответа Эйомер крепче обнял меня, покрывая быстрыми поцелуями лицо, находя губы, даря жадную, страстную ласку. Через несколько минут мы вышли к кострам, чтобы занять каждый своё место — он рядом с Конунгом, я — возле Эйовин, которая тут же протянула горячую лепёшку и кружку с чаем — наверное, самое съедобное, что она обнаружила в мужской стряпне. Оба мы знали, что уже простились, что теперь остаётся лишь украдкой обмениваться взглядами. Вот только Эйомер был уверен, что завтра я вместе с его сестрой отправлюсь в Эдорас, я же знала, что останусь в гарнизоне, но постараюсь находиться на очень приличном расстоянии от него.
Комментарий к глава 19. Ты лжёшь, я у тебя учусь…
https://vk.com/club118071311?w=wall-118071311_407%2Fall
========== глава 20. Крещение болью ==========
— Эйовин, ты уверена? — глядя вслед уже развернувшему Огненога Эйомеру, я всё ещё ощущала разбежавшиеся по коже мурашки от его короткого, но такого жгучего взгляда. В ответ я лишь улыбнулась и застенчиво опустила ресницы. Рохирриму ничего не стоило вогнать меня в краску смущения: едва уловимое движение бровей, и вот я уже рассматриваю свои ладони, надеясь, что никто ничего не заметил.
— Живо в шатёр, — вместо ответа приказала она нам с Мэрри. — И зевайте пошире, чтобы никто не сомневался, что вы не выспались.
Вмиг уловив её игру, громко сетуя на то, что ночью совсем не удалось поспать, очень убедительно потягиваясь и потирая кулаками глаза, хоббит развернулся в сторону нашей небольшой палатки и, проявляя все свои актёрские таланты, даже пару раз споткнулся, чем вызвал смешки отъезжающих витязей. Склонив голову, вслушиваясь в то, как подруга выясняет у командующего заставой, во сколько утром мы выезжаем в Эдорас, я поспешила вслед за Брендибаком. На душе отчего-то было невыносимо скверно, и хотелось и в самом деле устроиться в своей узкой походной постели и, завернувшись в шерстяное одеяло, проспать целые сутки, чтобы завтра начать обратный путь в Медусельд. Помогая посерьёзневшему, молчаливому Мэрри натянуть кольчугу и закрепить наручи, я думала о том, как трудно было добиться доверия Эйомера, и как, возможно, окажется непоправим для нас с ним тот поступок, который я собираюсь совершить. Разве мне уже не довелось на своей шкуре испытать тяжёлый характер Сенешаля? Разве неведомо мне, в какие пучины гнева он может впадать, и как жесток и неумолим тогда становится? Да, его трудно любить, а я полюбила без оглядки. Так неужели я способна теперь одним махом всё разрушить? Теперь, когда он целует с такой нежностью, когда, оказавшись в его объятиях, забываю обо всём на свете, кроме своего такого хрупкого счастья? Но нет, оказывается, Эйомер —ещё не весь белый свет, и я просто не могу предать Эйовин и Мэрри или даже просто оставить их. За тонкой, почти не удерживающей тепла тканью шатра в Гондор уходил обширный королевский эоред Рохана: в холодном, морозном мартовском воздухе ещё стояли звон амуниции, конское ржание и голоса витязей, и мы должны успеть влиться в самый хвост длинного отряда, сделать это незаметно, оставив все свои сомнения.
Там, далеко впереди Враг уже сжигает огнём белые стены Минас-Тирита, и на счету каждый воин, умеющий держать оружие, а я, в первую очередь, воин, у меня нет права дрогнуть и поддаться слабости, потому что сердце уже не принадлежит мне: оно хочет быть покорным своему роханскому властелину, но я не допущу этого. Пока не допущу.
Пока гремит война.
Пока гибнут людские поселения.
Пока мой меч может стать преградой для Врага.
Лишь когда отгремят последние бои, когда этот мир, в который меня занесла судьба, очистится от мрака и зла, в которых он погряз, я смогу надеть белое платье и сплести венок из незабудок, а пока мой долг облачиться в сталь и забыть обо всём кроме предстоящего сражения. Кто знает, возможно, именно в этом и было моё изначальное предназначение, для этого и было пройдено столько тренировок и турниров? Говорят, наши имена имеют над нами власть; вполне вероятно, что моё и затянуло меня в пучину Тёмной Войны.