В общем, как я докатился до такой жизни, не знаю! Еще немного — и дома ночевать в одиночестве начну. Регулярно. Брррр!
Наконец я решил, что настала пора импровизации! Надел модный шоколадный костюмчик, лакированные туфли и своей фирменной походкой отправился в репродуктивную клинику.
К слову, находилась она в районе, примыкавшем с одной стороны к бесконечным старым спальным районам, а с другой — к промзоне. Сюда, наверное, даже налоговая с Росздравнадзором не ездят.
И кто придумал такое место? На служебной машине я добирался долбаных полтора часа. И это без пробок и учитывая, что живу я не в самом отдаленном районе столицы.
Погодка была прекрасной, настроение — ей под стать. На ресепшене меня встретила волшебная нимфа, тут же сраженная моим обаянием. Она едва ли не вприпрыжку, что было достаточно сложно на таких шпильках, проводила меня до нужной двери.
В процессе я ее осмотрел, оценил и сделал заключение: годна по всем моим пунктам. Надо брать. Брать сзади, спереди, в рот. Короче, разнообразно. В планах было не откладывать этот чудесный момент до завтра. Ибо зачем переносить назавтра ту, что можно трахнуть сегодня?
Возле кабинета девушка опасливо покосилась на табличку, зачем-то пожелала мне удачи и испарилась со скоростью звука. А вот это уже интересно. Должно быть, буду иметь дело с какой-нибудь старой грымзой.
Табличка на двери гласила: «Иванова Мария Сергеевна». С Сергеевнами и Сергеевичами у меня всегда все складывалось удачно. Пусть будет знак! Я постучался и сразу вошел.
Кабинет был таким… нехилым. Просторный и светлый, в нем царил спартанский порядок. Люблю организованных людей, так как я вообще не способен к подобному на рабочем месте. Назовем это уважением.
У стены стоял небольшой диванчик, письменный стол и стул. Во второй части комнаты, отделенной от первой, через дверной проем виднелась стерильная зона с медицинским оборудованием.
Девушку в кабинете я заметил не сразу. Распознал только по шуршанию листочков.
Она была крошечной. Просто Дюймовочка в сравнении с только что покинувшей меня нимфой. Блондинка. Фигурка ничего так. Даже больше чем ничего. Розовый халатик до середины колен, а ниже — изящные щиколотки.
Униформа обтягивала осиную талию и высокую задницу. Я почувствовал, что от одного обзора этой барышни в штанах шевельнулось. Странно, пора завязывать с воздержанием. Уже от вида всяких Дюймовочек теряю голову.
Я пошел к ней. Пора начинать обольщение.
— Если что-то срочное, то буду свободна через десять минут.
Эта фраза немного сбила мой настрой. Голосок у нее оказался не таким, как я ожидал: ничего девчоночьего и пищащего. Она говорила жестко, хлестко. С характером? Ну-ну, я люблю укрощать строптивых. Я двинулся дальше.
— Вы меня не слышали? Я занята! Будьте добры выйти тем же способом, что зашли! Или мне помочь?
Командирша, тоже мне. Она явно была чем-то занята и не могла повернуться, поэтому шага я не сбавил. Я знаю, как обходиться с подобными пупами земли. Спорю, через пару дней будет стонать подо мной, прося, чтобы я называл ее госпожой.
Я подошел вплотную к девушке, которая оказалась ниже меня почти на голову. С наслаждением опустил обе руки ей на бедра. Нет, все-таки что-то в ней есть.
Ее волосы были убраны в строгий пучок. Я тихо прошептал ей на ушко:
— Ммм, какая грозная доктор в розовом. Может, подлечишь меня? Я тебя не обижу, буду самым послушным на свете пациентом.
Она застыла, а я уже мысленно праздновал победу. Руки сами переместились на аппетитные выпуклости ее зада. Поддавшись внезапному порыву, я шлепнул ее.
Лучше бы я этого не делал. Это вроде как переключить тумблер.
Дюймовочка, моментально перешедшая в разряд пигалиц, положила свои бумажки. Затем попыталась отдавить мне ногу и ткнуть острым локотком в ребра. Щекотно. Я охнул. Терпеть не могу щекотки.
Затем она схватилась за мою кисть наработанным движением и попыталась применить прием захвата. Интересненько.
Я блокировал ее и развернул лицом к себе. На меня уставились потрясающие аквамариновые глаза. Которые были тут же забыты, так как пигалица сделала не самое приятное движение ногой в область моих яиц.
Я сбросил груз в виде мелкой нахалки и взвыл от боли.
— Твою мать! Пигалица, ты что творишь?
Она не осталась в долгу:
— Я тебя препарирую, как лягушку, идиот безмозглый!
Мы стояли в окружении разлетающихся листов бумаги. Оба — в довольно раздраженном состоянии.
Пигалица было дернулась, пытаясь сбежать, но я ее зафиксировал, посадив на стол. Какая же все-таки она была мелкая.