Дайан села за гримерный столик и быстро что-то написала на вырванном из блокнота листке.
— А мне как отцу позволено прочитать, что там написано?
— Нет. Ты же не будешь читать любовную переписку твоего сына, когда он подрастет? — Дайан протянула Эдгару записку.
— Неужели после такого вопроса я могу ответить «да»?
— Конечно нет! — Дайан рассмеялась. — Просто я боюсь, что содержание записки тебе не понравится.
— Дайан, я как отец имею право знать, что ты написала моему сыну! Если вдруг после этого он начнет что-то этакое вытворять, я отдам его тебе на воспитание.
— Я дала ему литературный совет, а наши с тобой вкусы не совпадают. А на воспитание я его возьму только вместе с твоей младшей очаровательной дочуркой!
— Младшую не отдам. Так что, — с притворным вздохом произнес Эдгар, — придется мне и дальше воспитывать его. Ну ладно, мне пора. Да, Дайан! С днем рождения, от всего коллектива театра. — Эдгар протянул ей небольшую коробочку.
— Что это?
Он с деланным безразличием пожал плечами.
— Открой и сразу же все узнаешь.
В коробочке оказалась тоненькая серебряная цепочка с подвеской в виде маленького хрустального глобуса.
— О Боже! Какая прелесть!
— Я рад, что тебе понравилось. Желаю удачно провести время!
— Спасибо, Эдгар! Ой, теперь мне придется задержать тебя.
— С Салли сама будешь разговаривать, — пригрозил он.
— Нельзя как-нибудь узнать, от кого принесен букет?
— Там должна быть записка.
— Ее нет.
— Тогда тебе предстоит разгадать еще один секрет. — Эдгар с улыбкой развел руками и ушел.
Несколько минут Дайан напряженно гадала, кто же мог прислать лилии, и в конце концов пришла к выводу, что из ее лондонских знакомых только Филипп мог придумать такое послание. Она решила сегодня же вечером поблагодарить его за прекрасный букет.
В гримерную влетела Эмили Брук.
— Милочка! Это было как всегда восхитительно! Нет, даже еще лучше! Английская школа явно пошла тебе на пользу.
— Спасибо, Эмили.
— Собирайся быстрее! Я уже отправила Филиппа за машиной.
— Я вот только не знаю, как увезти все эти цветы.
— Да что ты, что ты! Как можно! — замахала на нее руками Эмили. — Это же моветон — увозить все цветы сразу. Это примерно, как пообещать романтическую ночь всем своим поклонникам!
— Я не знала, что все так сложно. Я была уверена, что могу забрать все цветы… — растерянно пробормотала Дайан.
— Нет-нет! Ни в коем случае! — не унималась Эмили.
— Хорошо, я конечно же оставлю их здесь. Я рада, что вы рядом, Эмили, иначе кто бы меня остановил? Но они такие красивые! Мне так жалко оставлять их здесь, где я не смогу ими любоваться.
— Ты вполне можешь взять один из букетов. Но только один. Ну два, если второй не от мужчины.
— Хорошо. — Дайан вздохнула. — Я возьму лилии.
— Неужели эти белесые лилии нравятся тебе больше, чем потрясающие яркие розы!
— Да, Эмили. А еще я возьму ландыши, которые мне подарил сын Эдгара. Это, я надеюсь, не будет расценено как попытка соблазнения несовершеннолетнего?
Эмили глубоко задумалась и наконец объявила:
— Думаю, что не будет.
— Я рада, что вы оказались рядом. — Дайан нежно погладила ее морщинистую лапку.
— Я тоже рада. А то бы ты разрушила все, что с таким трудом сумела отвоевать у лондонцев. Ты собралась?
— Да, кажется.
— Тогда пойдем поскорее. Я хочу вручить тебе подарок.
— О, миссис Брук, не стоило беспокоиться!
— Какие глупости, и слышать не хочу! И я же просила называть меня Эмили!
Поздно вечером Филипп отвез Дайан домой. Она слишком устала за этот сумасшедший день, чтобы поддерживать пустой разговор, и Филипп это прекрасно понимал. Всю дорогу они молчали, но в этом молчании было что-то объединяющее.
— Ну вот, кажется, приехали, — сказал Филипп, затормозив у подъезда Дайан.
— Спасибо за прекрасный вечер.
— Не стоит, это скорее заслуга мамы. А вот ты сегодня создала мне проблему.
— Это как же? — удивилась Дайан.
— Я должен написать рецензию. Тебя я в ней буду хвалить вполне объективно, но, если учесть, что все вокруг знают, как часто ты бываешь у меня дома, могут пойти пересуды.
— Ты боишься сплетен? — улыбнулась Дайан.
— Я боюсь за тебя. Твое положение еще весьма непрочно. Так что сплетни тебе сейчас совсем ни к чему.
— Знаешь, Филипп, в Нью-Йорке я, из-за того что боялась сплетен, потеряла настоящую любовь. Быть может, если бы я не была столь нерешительной, все сложилось бы иначе.
— Ты хочешь мне рассказать об этом?