Мои мысли размыты, и я в замешательстве. Вытаскиваю телефон из кармана и набираю номер Тори.
— Телефон мисс Ларкин, — отвечает Стейси. Её голос полон решимости, и не знай я наверняка, то подумал бы, что она была готова к моему звонку. Чтобы не позволить мне связаться с Тори. Предательница.
— Дай мне с ней поговорить, — требую я.
— Чейз, мне жаль, но она с кл...
— Мне нужна её помощь. Я ранен, и у меня не всё в порядке с головой, Стейси, — перебиваю её.
Она замолкает, но я слышу её приглушенные слова, они с Тори спорят. Наконец Тори отвечает:
— Чейз, я действительно занята и...
— Почему ты отталкиваешь меня?
В голове стучит, и я срываю с себя разбитые очки, швыряя их на пол. Из носа продолжает идти кровь, и я откидываю голову на подголовник.
— Чейз? В чем дело? Ты говоришь как-то по-другому?
Я и есть другой.
Я, мать твою, сломлен.
— Гм, не знаю. Я ничего не вижу, и мои очки разбиты. Пожалуйста, забери меня и отвези домой. После этого я оставлю тебя в покое. Мне просто нужно увидеть тебя в последний раз.
Тори начинает выкрикивать приказы Стейси, и я слышу звяканье ключей.
— Чейз, где ты находишься? Мне не нравятся все эти разговоры, что мы больше не увидимся. Я еду за тобой.
Не могу вспомнить адрес, поэтому опускаю стекло и протягиваю свой окровавленный телефон продавцу. Он выглядит испуганным, но хватает телефон. Приглушенным голосом продавец что-то бормочет, но я не понимаю его слов. Закатив глаза, я отключаюсь и вижу во сне Тори.
— Чейз, милый, проснись, — ласковый голос зовет меня, вытаскивая из темного, тихого забытья.
Я моргаю, открываю глаза и вижу Тори, словно ангела, разглядывающую меня со слезами на глазах.
— Привет, детка, — мои слова кажутся беззаботными, и на её лице отражается облегчение.
Тори прикладывает мне под нос кусок теплой ткани и вытирает кровь.
— Ты до смерти напугал меня, — бормочет она и сердито смотрит на меня.
— Разве ты не занята каким-то судебным делом? — спрашиваю я, все еще не в состоянии избавиться от тумана в голове.
По её щеке катится слеза, и Тори качает головой. Я замечаю в её глазах чувство вины, и на её лице застывает печаль.
— Ты гораздо важнее.
Её слова согревают мне душу.
— Я скучал по тебе.
Тори подавляет рыдание.
— Я тоже по тебе скучала.
— Нужна помощь, чтобы пересадить его на другую сторону? — спрашивает Стейси снаружи машины.
Вместе, включая продавца, они помогают мне вылезти из машины и пересесть на пассажирское сиденье. Я не беспомощен, но дезориентирован, что мешает мне пререкаться. Как только я устраиваюсь и пристегиваюсь на пассажирском сиденье, Тори забирается в машину и заводит ее.
— Эй, — ворчу я, когда Тори включает скорость. — Ты не можешь ее вести.
Она смеется сквозь слезы.
— Что ж, рада видеть, что ты чувствуешь себя лучше. И хреново. Раз уж ты причиняешь себе боль и отрываешь меня от работы, тогда я буду нянчиться с тобой и возить тебя, как мисс Дейзи. Так что заткнись и позволь мне позаботиться о тебе.
В конце концов мы вваливаемся в мою спальню, где Тори начинает меня раздевать.
— Ты ранена? — спрашиваю я, проводя кончиками пальцев по ее белой блузке, испачканной кровью.
Тори хмурится.
— Нет, детка. Давай приведем тебя в порядок.
После долгого, горячего, неловкого душа, я заползаю в постель обнаженным и надувшись наблюдаю, как Тори переодевается в штаны для йоги и футболку.
— Чейз, не смотри на меня так, будто я убила твою собаку. Я всего лишь сбегаю в магазин, чтобы кое-что купить. Вернусь через двадцать минут с едой, и тебе лучше быть готовым к разговору.
Мое сердце замирает при виде того, как Тори одевается в моей спальне, и я умираю от желания, чтобы она делала это каждый день всю оставшуюся жизнь. Хочу, чтобы она была только тут. Со мной. Навсегда.
— Интересно, чем мне заняться до твоего возращения, — шучу я и делаю вид, будто трогаю свой член под одеялом.
На её щеках появляется румянец, и Тори улыбается мне.
— Может, постарайся не заснуть и займи себя этим, пока я не вернусь? Обещаю, что закончу с тобой позже.
— Чейз, проснись.
Я стону и закрываю лицо подушкой, но потом морщусь от боли.
— Зачем?
— Потому что ты слишком долго спишь. Если не поднимешь свою задницу, я отвезу тебя в больницу.
Неохотно отбрасываю подушку на пол и улыбаюсь, видя, что Тори стоит надо мной. Она обеспокоена, и волнение отражается у нее на лице. То, что она все еще заботится обо мне, согревает мне сердце.
— Иди сюда, — прошу я, хватая её за руку, и притягиваю на себя.
Тори упирается руками по обе стороны от моей головы и хмуро смотрит на меня.
— Что сегодня произошло?
Я отвожу взгляд от сверкающей синевы ее глаз и останавливаюсь на окне, за которым сейчас светит луна. Черт, я действительно проспал весь день.
— Я сорвался.
— Да неужели, — Тори целует меня в щеку.
Снова повернувшись к ней, вздыхаю.
— У них закончились ее цветы.
Глаза Тори расширяются от удивления.
— Так почему ты не выбрал что-нибудь другое?
— Потому что я хотел именно эти, — хмурюсь я.
— Уверена, Эшли была бы просто счастлива, что ты...
Имя, сорвавшееся с её губ, холодит мне вены.
— Плевать мне на Эшли, — огрызаюсь я.
Тори изумленно смотрит на меня, и чувство вины мгновенно вытесняет мой гнев.
— Детка, — стону я, — прости меня. Сегодня просто невероятно плохой день.
— Расскажи, что случилось в машине. Почему твои очки разбиты? Почему у тебя нос расквашен? — Тори чмокает меня в губы.
— Давным-давно, после всего, что случилось, я вроде как забыл, кем был. Мне хотелось наказать себя. И сегодня, когда у них не оказалось ее цветов, эти чувства всплыли вновь. Я был зол. Нахлынули воспоминания о больнице, — раздраженно ответил я.
Тори шмыгает носом, и ее нижняя губа подрагивает.
— Значит ты причинил себе вред. Опять? Как тогда?
— Да. Всё сразу навалилось. Цветов не было. Ты оттолкнула меня, после того, как я признался тебе в любви, — киваю я.
— Чейз, я тоже тебя люблю, — Тори накрывает мои губы своими.
Её слова успокаивают мое сердце, и душевная боль растворяется в одной короткой фразе.
— Я не понимаю. Ты казалась расстроенной... даже разозленной. Не хотела со мной разговаривать.
— Потому что, — горько усмехается Тори, — я испугалась. Я не должна была больше никого любить. И тут ты, требуешь, чтобы я любила тебя. Чейз, я действительно люблю тебя. Всем сердцем. Вот что пугает меня до смерти. Я не думала, что смогу снова полюбить.
— Почему ты боишься нас, Тори? Мы понимаем друг друга. Мы идеально подходим друг другу.
Еще одна слеза скатывается по её щеке.
— Чейз, милый, правда в том, что я не понимаю тебя. Ты знаешь мою историю, но оберегаешь свою. Почему ты не можешь поделиться ею со мной?
Тори указывает на тату на моей груди.
— Она танцует с ангелами? Что это означает?
Меня охватывает тошнотворный ужас. Я хочу поделиться с ней всем, но что, если она тоже возненавидит меня? Как Эшли?
— Много лет назад я был помолвлен с Эшли. Она была для меня всем. Или я так думал, — раздраженно рявкаю я. — Но, когда я лежал в больнице, она пришла навестить меня. Я думал, что могу положиться на неё. Вместо этого, Эшли назвала меня чудовищем. Сказала, что не может больше даже смотреть на меня. Я умолял ее понять, что мне тоже больно... что я тоже был жертвой. Но она ответила, что я не более чем угроза обществу. В тот день Эшли швырнула в меня свое чертово кольцо и бросила меня на произвол судьбы. Мои мать, отец, сестра — никто не мог понять того сокрушительного, всепоглощающего опустошения, которое я испытывал. Эшли стала глазурью на пресловутом торте. Когда она бросила меня, часть меня ушла вместе с ней.
Слезы текут по щекам Тори, и она нежно целует меня.
— Мне очень жаль, Чейз. Я никогда не уйду от тебя. Ты меня понимаешь? Мне так жаль, что я мысленно бросила тебя после музея. Просто слишком много эмоций захватило меня. Но мне было ужасно плохо без тебя. Я не могла ни на чем сосредоточиться. Если тебя это утешит, я собиралась прийти сегодня вечером и рассказать тебе все это. Но ты просто не мог не устроить спектакль, потому что устал ждать. — Последнюю часть она произносит шутя.