Ричард задержался у камина. Положив руку на каминную полку, он устремил взгляд в огонь, но не видел пламени. Он видел лишь бронзово-золотые волосы мисс Джеймисон.
О да, она красива, этого не отнять.
Когда их глаза встретились, все его чувства разбежались, мозг прекратил работу, и единственное, что Ричард видел, – это ее глаза, губы и чувственные очертания груди, вздымающейся и опускающейся под этим кошмарным платьем. В те несколько коротких мгновений неожиданное, непрошеное, желание прокатилось по телу сильнее и острее, чем когда-либо прежде.
Но потом ее отец заговорил, и чувства Ричарда вернулись вместе с воспоминанием о том, где он и почему.
Шаркающие шаги Джеффри, вошедшего в комнату, оторвали Ричарда от видения этих огромных зеленых глаз, присыпанных янтарем.
Все дело в ее глазах, решил он. Ее глаза околдовали его.
– Ты хотел меня видеть, – сказал Джеффри, останавливаясь в шаге от двери. Его мутный взгляд все еще нес в себе свидетельство вчерашнего кутежа, как и запах сигарного дыма и эля, которым провоняли его непричесанные волосы.
Пожалуй, лучше было бы повременить с этим разговором.
В своем теперешнем настроении Ричард сильно опасался, что может не сдержаться и поколотить брата.
Он быстро запретил себе это и налил виски. На этот раз дурак заслужил хорошую взбучку.
– Да, Джеффри, хотел. – Ричард схватил бутылку виски и подошел к столу. Он пригвоздил брата пронизывающим взглядом. – Я только что вернулся с крайне увлекательной встречи.
Джеффри провел ладонью по лицу.
– И?..
– Похоже, ты забыл рассказать мне о нескольких совсем незначительных подробностях. Не желаешь просветить меня сейчас?
– Не понимаю, о чем ты.
Ричард вскинул бровь, но ничего не сказал. Он был слишком занят тем, что сражался с желанием схватить брата за шею и придушить.
– Полагаю, ты имеешь в виду расписку, – сказал Джеффри, медленно подходя ближе, и его тихий голос растворился в дальних уголках просторной комнаты.
– Да, Джеффри: Расписка. Подлог. Мошенничество. Обман, в результате которого вокруг твоей шеи затянулась петля.
Джеффри сжал губы. Он потер ладонью шею и опустился на стул.
– Я… я не виноват.
– Ты вечно не виноват. Бога ради, скажи мне, как ты мог запамятовать, что отправился в ту чертову дыру под моим именем?!
– Это была ошибка, – поспешно забормотал Джеффри. – Я не выдавал себя за тебя. Ты дал мне денег, поэтому я купил для всех по кружке эля и джина и сказал: «От герцога Сент-Остина». А они решили, что я – это ты. Я не виноват.
– Поразительно. – Ричард взмахнул стаканом. – Давай, Джеффри, продолжай. Ты возбудил мой интерес.
– Ну, игра пошла серьезная. Потом все ушли, остались только мы с Джеймисоном… остальное ты знаешь. Я проиграл кучу денег, и мне пришлось дать ему расписку.
– И ты подписал свою расписку моим именем.
– А что мне оставалось? – Джеффри вскочил. – Не мог же я сказать ему, что я не тот, за кого он меня принимает.
– А тебе не пришло в голову, что он узнает? – взорвался Ричард, вскакивая, чтобы быть с Джеффри лицом к лицу, сжимая в руке стакан. – Иисусе, Джеффри. Ты попросил меня уплатить долг. Джеймисон же не идиот. Если б он раньше не докопался до истины, то, думаешь, сегодня не понял бы?
Джеффри вскинул руки:
– Ну и что такого? Ты же заплатил ему?
– Я скажу тебе, что такого, ты, безмозглый, безответственный дурак! Ты рассказал ему об Элисон! – Ричард потер руками лицо, потом метнул в брата разъяренный взгляд. – Так бы и убил тебя. Не будь мы братьями, сейчас бы дрались на дуэли вместо этого разговора.
Джеффри ссутулился. В глазах заблестела влага.
– Я был так пьян, что думал, это мне пригрезилось. Помню, он задавал мне вопросы, один за другим, но я так плохо соображал…
– Уверяю, тебе не пригрезилось. И можешь не сомневаться, этот вымогатель точно знал, как использовать полученные сведения.
– Что ты имеешь в виду?
– То, что мне пришлось продать свою душу, чтоб гарантировать его молчание. – Ричард наполнил стакан и поднял его в глумливом тосте. – Можешь меня поздравить, братец. Я женюсь на дочке мельника.
Джеффри вытаращил глаза:
– Ты это серьезно?
– А что, по-твоему, я должен был позволить ему выбалтывать направо и налево все грязные подробности нашей семейной истории? Клянусь Богом, если б дело было только в тебе, я бы дал тебе гнить в кутузке.
– Прости, – пробормотал Джеффри. – Я не хотел.
– Слишком поздно для сожалений, – резко бросил Ричард. Внезапная усталость навалилась на него. – Я и не представлял, что тебе известно… Как ты узнал?
Джеффри затравленно смотрел на него.
– Я ведь жил с ними. Рейчел похвалялась этой новостью перед Эриком при каждом удобном случае. И ей было наплевать, в комнате я или нет. Не понимаю, если она его ненавидела, зачем вышла за него?
Ричард фыркнул:
– Ради титула, разумеется.
– Она сделала его несчастным. Клянусь, это она довела его до смерти.
– Несомненно, – сказал Ричард, стискивая стакан. Он смотрел на золотистую жидкость, пытаясь отгородить сознание от воспоминаний и предательств, приведших к несчастью. – Зачем тебя понесло в тот притон? Почему ты не пошел в какой-нибудь клуб?
Джеффри не ответил. Лицо его было таким же уныло-серым, как и мраморный памятник на могиле старшего брата. Тиканье каминных часов осталось единственным звуком в комнате.
Ричард прошел к окну.
Солнце отбрасывало последние неяркие лучи, прежде чем погрузиться во тьму. Он уже не знал, что делать. Знал только, что Джеффри ищет несчастья на свою голову и, похоже, вознамерился потянуть за собой в пропасть всю семью.
Ричард уже потерял одного брата и не может потерять другого.
– Подойди сюда, Джеффри. Скажи мне, что ты видишь?
Джеффри закатил глаза, но притащился к окну.
– Факелы. Слуги. Летний домик. Розы.
– Да, а в домике маленькая девочка, которая нуждается не только в твоей осмотрительности, но, что важнее, в твоей защите. – Ричард встретился с братом взглядом. – Если не можешь исправиться ради себя, подумай об Элисон. Подумай обо мне. И помни вот что: если ты еще раз поставишь под угрозу ее благополучие, словом ли, делом ли, я сам убью тебя.
Джеффри прижал ладони к глазам и кивнул. Грудь его поднялась и опустилась раз, другой.
– Клянусь тебе, Ричард. Я обязательно исправлюсь.
Ричард мог лишь надеяться, что это правда, но слишком много раз он уже слышал эти слова. И все же брат сейчас являл собой жалкое зрелище человека, достигшего самого дна своего личного ада и осознавшего, что на своем пути вниз он погубил всех, кого любит.
Возможно, в этот раз надежда есть.
Джеффри сдавленно вздохнул.
– Итак, когда ты наденешь хомут?
– Как можно скорее. Хочу заткнуть рот этому ублюдку. – Ричард на мгновение задумался. – Через два дня Рейчел устраивает бал.
– Да. Ровно год со дня смерти Эрика.
– Не терпится поскорее сбросить траур, да? – пробормотал Ричард, сделав глоток виски. – Думаю, что достану специальное разрешение и совершу сделку в этот день, а потом представлю свою жену свету на суаре Рейчел.
Он улыбнулся, впервые найдя малую толику юмора во всей этой отвратительной ситуации.
– Недурное будет развлечение, полагаю. Должен признать, эта мысль доставляет мне немалое удовольствие.
Джеффри рассмеялся:
– Прекрасно. Ты сообщишь Рейчел о своих планах?
– Нет. – Ричард устремил взгляд на свое отражение в окне.
– Это может быть опасно для твоей молодой жены. А как насчет леди Монтегю?
Ричард поморщился. Да уж, Маргарет едва ли будет довольна.
– Пусть узнает от кого-нибудь другого. Не думаю, что она способна сохранить секрет.
– Ты, в самом деле, собираешься жениться на этой девушке? А какая она?
Ричард подумал о золотых волосах, словно поцелованных солнцем, и атласной коже, тронутой прелестным румянцем.
– Понятия не имею, но уверен, что узнаю, как это ни прискорбно.