— Доброе утро, Герман Витальевич.
Я спокойно поздоровалась и уже хотела обойти его и двинуться в нужном мне направлении, но мне перегородили путь. Да что ж такое-то? Они что сегодня, все сговорились, что ли?
Подняла голову вверх, сталкиваясь со стальным взглядом зава. Стойко выдержала, не отводя своих глаз от его.
— Что-то случилось? — наверняка случилось, раз пройти мне никак не дают. Да и не дают мне выпить мой любимый кофе. А если я этого не сделаю, значит, день пройдёт зря.
— Что вы вчера вечером после работы здесь делали? — меня смерили недобрым взглядом. — Я надеюсь, что вы не заходили к Свободину в палату? Не забывайте, его курирует Крылова.
Я замерла от страха, боясь быть пойманной. Всё же рассказала Дашка про то, что я была вчера в палате гонщика? Вот коза. Или он всё же не знает, что я там была? Вот и как понять его слова?
— Нет. Я не была в палате у этого пациента, — подумав, решила действовать этой тактикой. — Надо было заполнить нужные документы, вот и пришлось немного задержаться.
Блин, за последние несколько дней здесь я так часто вру, что мне вполне можно впарить ещё дежурств — просто так, для профилактики. Или же, в качестве крайней меры, уволить. Хотя не имеют права. Но кому нужны эти законы, если очень хочется.
Я в жизни столько не врала, как за последние дни. Но другого выхода я просто не видела.
— Хорошо, — смягчился, одобрительно кивнул, и я расслабилась. — Ты сегодня до восьми. Завтра приходишь, как обычно, к восьми — и до двух ночи. А потом с шести утра и до трёх ночи. Старшую медсестру я предупредил и мы изменили график.
От этих цифр у меня глаза на лоб полезли. Он что, издевается? Да я ж вообще без сна буду. Как он это себе представляет? А если операция сложная будет, а я как зомби хожу? Я же всех подведу, и эта ошибка, минутное промедление может стоит кому-то жизни.
Ему что, наплевать на людей, на репутацию клиники? Лишь бы только эго своё потешить?
Деспот. Тиран. Чтоб ему в чай соли насыпали.
С каждой секундой я всё больше и больше злилась. Но тут же сделала глубокий вдох, успокаиваясь. Не стоит из-за этого козла так переживать и нервы себе портить. Не нужно нарываться на всё ещё больший скандал.
— Хорошо. Я могу идти? Меня ждут пациенты, а перед этим хотелось бы до начала своей смены всё же выпить кофе.
— Да. Ты можешь идти. И не забывай про Свободина.
Я кивнула и, обогнув мужчину, направилась к автомату. Только когда заполнила свой желудок горячим напитком, хоть и непривлекательным по вкусу, а с горчинкой, стала чувствовать себя лучше.
А потом часы полетели. Я обошла всех своих пациентов. Узнала их самочувствие, заполнила все необходимые документы. И заглянула к нашему Максиму Давидовичу, который вчера просил меня к нему зайти, как только приду на работу. Но утром не успела, поэтому забежала перед обедом, когда часть работы успела закончить.
Мужчина интересовался моим здоровьем и самочувствием — видите ли, ему не нравится моя бледность и усталый вид. Спросил, почему вообще беру столько дежурств, тогда как должна отдыхать.
Я лишь отмахнулась, ссылаясь на то, что дома делать нечего, поэтому вот решила взять несколько дежурств, чтобы скоротать, так сказать, время.
Меня смерили тяжелым, грозным взглядом и пробасили своим грудным, мощным голосом:
— Соня, ты понимаешь, что это может стоить тебе многого? — понимаю. Прекрасно понимаю, Максим Давидович, но, увы, это не моя прихоть. А жаловаться на зава, у которого связи наверху, просто глупо. — И не только чей-то жизни, но и прежде всего твоей. Одна ошибка — и смерть. А там и конец твоей карьере, хоть ты и простая медсестра. Но в нашей клинике ты лучшая. Да с тобой работать, стоять за одним столом в операционной одно удовольствие. Ты понимаешь с полуслова. Полувзгляда. Поверь, таких, как ты, единицы. Не нужно зарывать свой талант.
— Спасибо большое. Я понимаю, Максим Давидович. Мне очень приятно слышать от вас такую похвалу, — я смутилась, потому как не привыкла слышать в свой адрес такие комплименты. Хоть и все в клинике знают, что я лучшая квалифицированная медсестра. — И я всё прекрасно понимаю, и постараюсь так сильно себя не нагружать.
— Вот и умница. Мне будет горько, если мы потеряем такого квалифицированного специалиста.