— Не знаю, Ярославская. Но все выглядит так, будто кто-то всё это специально сделал. Просто мне, человеку со стороны, после того, что ты рассказала про Егора и то, как он к тебе относился, сомневаюсь, что он бы целовался с другой. Да и Дарья ваша эта — та ещё стерва. Я тебе с самого начала об этом говорила.
Я задумалась над словами подруги. Потому что меня так же все это насторожило. Особенно то, что сначала она берет неделю отпуска, а потом вдруг выходит раньше времени. Не сходится все это.
— Может быть, Марин. Честно, я уже ничему не удивлюсь.
Стоило мне только договорить, как в дверь постучали, и она тут же распахнулась, являя моему взору Нину Михайловну, взгляд которой выражал взволнованность и даже испуг. И я понимаю почему — это прямо связано со мной. Точнее, с моим состоянием.
Вспоминаю её слова, которые старшая медсестра мне говорила три месяца назад.
— Соня, как ты себя чувствуешь? — женщина прошла в палату, остановившись недалеко от моей постели, на которой я лежала. — Голова не кружится?
— Нет, Нина Михайловна. Со мной уже всё хорошо. Спасибо большое.
Глава 35
Соня
Женщина улыбнулась, но в её глазах всё равно я видела беспокойство.
— Тебе нужно больше отдыхать, девочка. Я тебе уже давно об этом говорила, — голос старшей медсестры стал твёрже, строже. — А ты никого не слушаешь, — укоризненно посмотрела на меня.
— Нина Михайловна, — я привстала немного. Всё тело затекло. Поэтому лежать тяжело. — А Герман Витальевич у себя? Ещё на работе?
— Да. Как раз видела, как он заходил в свой кабинет, когда я к тебе шла.
— Хорошо, — я кивнула и перевела взгляд на подругу, которая в этот момент сидела, не проронив ни слова.
— Всё будет хорошо, — тихий шепот, но так, чтобы я услышала.
В ответ я кивнула и, повернувшись вновь к начальнице, попросила принести мне чистый лист и ручку. Женщина удивлённо посмотрела на меня, не понимая, что я хочу сделать. Но говорить о том, что я буду писать заявление на увольнение, я не стала. Всё равно скоро об этом все узнают. Поэтому я не видела смысла ничего говорить.
Женщина ушла и через пару минут вернулась с чистым листком бумаги и ручкой. Капельница с витаминами уже закончилась, поэтому, аккуратно её выдернув, Нина Михайловна тут же приложила спиртовую вату к локтевому сгибу, залепила пластырем и сверху обмотала бинтом.
Я в ответ благодарно ей улыбнулась и, привстав, взяла лист с ручкой и начала писать.
Когда заявление было написано, я села на кровать, свесив ноги в низ. Старшая медсестра уже ушла, оставив меня наедине с подругой, которая тихо сидела.
Я повернулась к ней.
— Подождёшь меня? — спросила, глянув мельком. — Рабочий день уже закончился.
И действительно, на улице уже начало смеркаться, солнце уходило за горизонт. В мыслях я просила, чтобы Егор был дома и впустил меня.
— Да. Конечно. Тебя проводить? А то ты ещё слегка бледная.
Я покачала головой.
— Нет, спасибо, Марин. Я сама. Я должна это сделать, — взгляд упал на лист, где синими чернилами было написано моё заявление на увольнение сегодняшним числом. Здесь оставаться ещё хоть на один день я просто не хочу. — Давно надо было уволиться. Вы все были правы. Единственное, о чём я не жалею, хоть и до сих пор вспоминать больно, это операция Егора. Когда там, на операционном столе, увидела его всего в синяках и ссадинах, — покачала головой, зажмурившись. — До сих пор эта картина стоит перед глазами.
— Всё уже хорошо. И не думай об этом.
Я кивнула и медленно встала. Сразу же голова закружилась, и я пошатнулась. Марина тут же кинулась ко мне, поддержав за локоть. Сделала глубокий вдох-выдох и встала ровно. Я должна быть сильной. Такой, какой была всегда.
— Всё хорошо. Спасибо, Марин.
Через пять минут я уже стояла в кабинете Шестинского, который недовольно и хмуро смотрел на меня. Будто я сделала ему что-то плохое. Он смотрел на мои руки, а точнее — на лист бумаги, что я держала. Смотрел и хмурился, а глаза его становились с каждой секундой всё чернее.
Думаю, он догадывался о том, что именно я держу у себя в руках. И похоже, ему это не нравилось. Но я уже всё решила и отступать не собираюсь.
Для меня Егор намного важнее этой клиники и профессии. Работу я ещё смогу найти, а вот потерять Егора… Я просто этого не переживу.