— Да, цветик-семицветик. С чем пожаловала? Только не говори, что ты ногу подвернула или ещё чего.
— Вот, а тебе бы только, чтобы с подругой что-то случилось. Не любишь ты меня, — притворно грустный голос зазвенел из динамика мобильника.
Держать телефон рукой без перчатки было очень неудобно и до безобразия холодно, отчего я ругалась себе под нос. Мороз был зверски кусачим.
— Не говори глупости. Я очень сильно тебя люблю. Так что случилось? Только говори быстрее — на улице мороз, а то у меня рука закоченеет.
— Хорошо. Через несколько часов Новый год, — от этой фразы я напряглась сильнее, уже точно зная, что это не просто так. — Так вот, мы вместе с Маринкой и ребятами приглашаем тебя отпраздновать к ней домой. Тем более мы так и не встретились на новоселье, а это двойной повод наконец-таки увидеться и всем вместе посидеть. Мы все безумно по тебе соскучились.
— Свет, — тяжело вздохнула, потёрла пальцами лоб. — Я не могу. Как бы мне ни хотелось, и как бы я по вам ни соскучилась, но я действительно не могу. Шестинский опять поставил мне два дежурства подряд. Я только иду домой с двадцатичетырёхчасового дежурства. Я еле на ногах держусь. И мне дико хочется спать, — друзей не хотелось обижать, но я действительно не могла. — А утром вновь ехать на дежурство.
— Этот козёл так от тебя и не отстал? — зашипела подруга грозно в трубку, а вдалеке услышала поддержку ребят — видимо, разговор стоит на громкой связи.
— Нет, Свет. И когда он отстанет — неизвестно.
— Когда ему набьют морду? Ну или ты уйдёшь с этой чокнутой работы? Так нельзя, Сонь, — в последних её словах я отчётливо слышала волнение и грусть за меня, и мне было приятно, но всё же не стоило.
— Светик, всё хорошо. У него просто пострадало его завышенное ЧСВ, вот он и отыгрывается теперь на мне. Но я не брошу работу. Ты же знаешь, как я её люблю.
— Знаю, но давай всё же ты приедешь? Хотя бы на несколько часов. А потом уедешь на такси спать. Мы так давно все вместе не собирались.
И в этом Светлитская абсолютно права. Не виделись мы примерно месяц, а может, и больше. С этой работой я совершенно забегалось. Времени нет не только на то, чтобы им позвонить и встретиться, а даже набрать родным, которые переживают не меньше друзей.
— Хорошо. Я приеду, но ненадолго. А потом уеду. Говори адрес, но сначала мне нужно домой заскочить и переодеться, а потом вызову такси и к вам. Думаю, успею.
Вот только ни черта я не успевала. Время буквально поджимало, и на часах было почти двенадцать ночи. Друзья уже оборвали мне телефон, но сделать я ничего не могла.
В центре была жуткая пробка, которая всё никак не рассасывалась. А на часах почти полночь. И все должны быть дома, а не в центре города, когда мне до нужного места оставалось всего несколько кварталов.
Лишь за несколько минут до полуночи такси остановилось возле нужного мне дома и подъезда. Быстро расплатившись, я вылетела из машины и побежала в сторону двери, которую уже открыл какой-то мужчина — от того, что он был ко мне спиной, я его не разглядела.
Блин. Нужно успеть проскользнуть мышкой. И как же хорошо, что у меня это получилось. Но вот стоило мне только зайти в подъезд, как в голове щёлкнуло, и перед глазами пронеслось сообщение от подруги, в котором было написано, на каком, блин, этаже находилась квартира подруги.
Глава 5
Соня
Сегодня точно всё будет хорошо. Собираюсь с духом. Делаю судорожный вдох и делаю решительный шаг вперёд. Зажмуриваюсь, пытаясь привести в порядок дыхание. Кажется, всё в порядке. Потихоньку выдыхаю и слышу мягкий металлический шёпот закрывающихся дверей.
Всё, назад пути нет. Назад пути нет… Выхода нет…
Эти слова зловещим шелестом врываются в моё сознание, вышибая из меня всю уверенность.
Ресницы трепещут. Пульс учащается. А по телу проходит озноб. Дыхание становится чаще.
Пространство вокруг меня уменьшается, сужается, отчего я вжимаюсь в отделанную хромом и пластиком стену, пытаясь остановить надвигающийся на меня потолок, учащённо дышу. Пальцы рук сжимаю в кулаки и впиваюсь в ладони с такой силой, что наверняка останутся следы от ногтей в форме полумесяца. С губ срывается еле слышный стон. Меня будто окатывает кипятком. Становится жарко.
На себе чувствую пристальный взгляд человека, который едет со мной в одной тесной, маленькой кабинке — кожу лица мелко покалывает. Что ещё больше нервирует.