Никита звучит жестко. Ни у кого не возникает сомнений, что новый руководитель настроен решительно. Поникшие, люди встают со своих мест и направляются к выходу. Я же медлю и судорожно мну рукав блузки.
Оказывается, не зря.
Прокашлявшись, Лебедев поворачивается в нашу с Алей сторону и пришпиливает меня нечитаемым взглядом к креслу.
– Ильина, зайдите в мой кабинет через полчаса.
Где-то рядом взрывается атомная бомба. Пульс достигает критической отметки. Я устало прикрываю подрагивающие веки.
Неужели он о чем-то догадывается?
Глава 2
Кира
Шаг. Второй. Третий.
Замираю в приемной, как вкопанная. Делаю глубокий вдох и шумно выдуваю из легких напряжение.
– Кир, может, воды?
Секретарь Лебедева, Жанна, отрывается от монитора и сочувственно на меня смотрит. Тянется к шкафчику, достает пластиковый стаканчик и подбородком кивает на куллер.
– Спасибо.
С энтузиазмом утопающего хватаюсь за предложенную отсрочку и жадно заталкиваю в себя влагу, едва не захлебываясь, когда оживающий селектор произносит голосом Никиты.
– Ильина здесь?
– Да.
– Зови.
Жалкие метры до кабинета преодолеваю, как марафонскую дистанцию, и нерешительно проскальзываю внутрь. Примерзаю к порогу.
Под пронизывающим взглядом Лебедева становится неуютно. Блузка кажется тесной, юбка узкой, туфли и вовсе вдруг начинают натирать.
– Проходи, садись.
Никита высекает холодно и возвращается к разложенным на столе бумагам. Испещряет поля пометками, хмурится, покусывает кончик карандаша. Я же успеваю перебрать в уме сотни вариантов и отмести их все.
Никто не мог рассказать ему про Митю.
Мысленно дав себе пощечину, я отклеиваюсь от паркета и перемещаюсь в кресло напротив Лебедева. Держу спину прямо, складываю руки на коленях и надеюсь, что он не заметит, как мелко подрагивают мои пальцы.
Повисшая пауза видится мучительной вечностью.
– Степанова сегодня передаст дела. Мне нужно, чтобы ты ее заменила.
– Не думаю, что моя квалификация…
Закончить фразу не успеваю. Никита перебивает.
– Все нормально с твоей квалификацией. Сколько в помощниках юриста ходишь?
– Четыре года.
Вздрогнув, вцепляюсь в натягивающуюся ткань юбки и едва справляюсь с давлением. Лебедев прет, как танк. Ему неважно мое мнение, он заранее все решил. И я обязана встроиться в картину его мира, как деталь паззла.
– Более чем достаточно. К тому же, отец о тебе хорошо отзывался.
– Как он?
Забываю напрочь о квалификации и о должности. Вспоминаю, что Сергей Дмитриевич в больнице, и невольно ежусь. У них очень тесная связь с сыном, так что Никита сильно переживает. Его волнение выдают прорезающая высокий лоб линия и судорожно дергающийся кадык.
– Состояние стабильно тяжелое, но врачи обещают, что выкарабкается.
– Слава богу.
Выдыхаю с облегчением, как будто врач только что сообщил, что это с моим близким родственником все будет в порядке.
Несмотря на то что для семьи Лебедева я всегда была белой вороной и нежеланной спутницей их сына, я не желаю им ничего плохого и не хочу, чтобы Никита терял кого-то из родных.
– Я подниму твой оклад. Увеличу премию…
– Но?
Пока я перебираю в уме десятки обидных слов, когда-то высказанных в мой адрес, Лебедев возвращается к прерванной теме. Я же вздергиваю подбородок и перестаю дышать. Прекрасно осознаю, что в словах собеседника кроется подвох. Сомневаюсь, что он просто так осыплет меня деньгами за красивые глаза.
– Работы станет больше. Придется чаще задерживаться, иногда сопровождать меня в командировки. Готова?
Зажмуриваюсь.
Готова ли я?
Каждый день видеть Никиту и таскать договоры ему на согласование? Останавливаться с ним в одном отеле, жить через стену и улыбаться за завтраком, как хорошему коллеге и справедливому боссу? Терпеть аритмию и гипоксию при его приближении?
– Готова.
Сцепив зубы, говорю твердо.
На одной чаше весов лежит моя потрепанная гордость. На другой – обещанный Митьке самокат и новая хоккейная экипировка. Конечно, я ставлю в приоритет своего медвежонка, тем более зная, что родители всегда побудут с ним и подстрахуют в случае необходимости.
Глупо отказываться от такого щедрого предложения.
– Вот и прекрасно. Пришлось срочно сесть на место отца. Столько всего навалилось одновременно, с людьми толком не познакомился. Не знаю, кому в компании можно доверять, а кому нет.
– Мне, значит, доверяешь?