Грустные мысли не оставляли ее ни на минуту.
«Что мне теперь делать? – Синди обреченно усмехнулась. – Взяла и влюбилась – просто кошмар!»
Конечно, это не входило в ее намерения. Но она сама ввязалась в эту опасную авантюру и теперь за все должна сполна расплачиваться.
Бежать домой ей не хотелось, да она и не могла. Во-первых, от себя не убежишь, во-вторых, она дала слово, а свои обещания Синди стремилась всегда выполнять.
Кроме того, бегство – не лучший выход из положения, в котором она оказалась, поскольку этим ничего не решишь. Чувства и уязвленная гордость всегда будут напоминать о том, что между ними произошло, и не дадут покоя.
Внезапно ей на ум пришла великолепная мысль. Ведь совсем не обязательно играть свою роль по тем правилам, которые устанавливает Бен.
«К черту его диктаторские замашки! Я сама знаю, что мне делать и как делать». – Это ее немного воодушевило, и она бросилась рыться в чемоданах, подыскивая себе одежду.
Синди решила, что сегодня вполне можно надеть джинсы и какую-нибудь легкую, летнюю блузку. Она выбрала голубые джинсы и ярко-розовую рубашку. На ноги она натянула теннисные тапочки. В привычной одежде она чувствовала себя более свободно и уверенно.
Она стояла перед зеркалом и расчесывала еще влажные волосы, когда в дверь тихо постучали. Затем раздался приглушенный голос Беннета:
– Синтия, можно мне войти?
– Синди, – поправила она, решив, что рано или поздно он начнет ее называть так, как хочется ей, а не ему, и громко добавила: – Конечно, входи. Это же твоя комната.
Бен вошел и тихо прикрыл за собой дверь.
Взглянув на него, Синди чуть не расхохоталась. Он был в пуловере, связанном из хлопчатобумажных ниток, джинсах и спортивных туфлях. Но смех застрял у нее в груди, когда она взглянула ему в лицо. Нахмуренный лоб и плотно сжатые губы говорили о том, что он пришел, чтобы ей что-то сообщить.
Синди терялась в догадках, о чем пойдет речь?
А Беннет не спешил начать разговор, а может, просто не мог подобрать слова. Она бы еще долго ломала себе голову, но тут он собрался с духом, распрямил плечи и вскинул голову.
«Точь-в-точь герой из фильмов про войну, которого привели на расстрел. В ожидании неминуемой смерти он смело смотрит в лицо своего врага, не отводя взгляда», – решила Синди.
– Синтия, только не подумай, что я снова буду извиняться, – решительно начал он.
«Слава Богу!» – Она тут же закатила бы ему ужасный скандал, если бы он надумал опять прийти сюда со своими извинениями, даже с самыми искренними. То, что он в очередной раз переврал ее имя, Синди решила оставить без внимания на этот раз. У нее еще будет время научить его, как правильно к ней обращаться.
– Нет, конечно, мне очень жаль, но…
– Ты что, издеваешься надо мной? – взорвалась Синди. – Когда ты перестанешь доставать меня своими извинениями?
Беннет нахмурился, но промолчал. В комнате воцарилась тишина.
Синди нервничала. «Хватит пустых разговоров! Пора переходить к делу».
Они стояли посреди комнаты и настороженно смотрели друг на друга, как пара дуэлянтов, оценивающих по глазам противника его силу.
«Бери быка за рога», – припомнила Синди и решила начать первой.
– Так ты пришел за своими вещами?
– Нет.
– Тогда – за моими?
Казалось, что Бен не ожидал от нее такой напористости. Он испуганно вытаращил глаза.
– Нет… Я их тебе недавно принес, зачем мне их забирать?
– Да, я знаю. – При виде смятения на его лице ее голос смягчился, и сердце немного оттаяло.
– Может, хватит мне голову морочить? С чего ты взяла, что я пришел за твоими вещами? – Теперь он начал терять терпение.
– Ты же пришел, чтобы выставить меня из своего дома и послать меня… э… куда подальше, разве не так?
Очевидно, Бен окончательно потерял остатки терпения, потому что после ее слов он возмущенно взревел:
– Ты что, считаешь меня последним негодяем? Этаким монстром, да?
Его яростные крики не помешали Синди тут же провести аналогию со столь любимыми ею сказками. Слово «монстр» ей ужасно понравилось, хотя в сказках красавица принцесса всегда страдает от домогательств чудовища. Однако монстр тоже неплохо звучит.
– Синтия, ответь мне! – рявкнул Бен.
– Синди. – Ей пришлось оставить свои фантазии и вернуться к действительности.
По правде говоря, она любила сказки за то, что в них всегда побеждает добро и герои находят свое счастье. А реальная жизнь ничего подобного не могла даже и обещать.