Я била дверь, кидала в нее вещи, но она не поддавалась. А когда открылась, сильные мужские руки обхватили меня, закрывая рот. Я вырывалась, но мой «спаситель» усадил меня на колени и начал качать, как ребенка, вытирая мои слезы, гладя по голове. А мне было все равно кто он, и что он хочет. Важен лишь Наэль, страдающий по моей вине. Я оттолкнула руки лекаря, но несмотря на свой хилый вид, он лишь крепче сжал меня. Непонятно откуда предо мной снова возник противный отвар. Целитель попытался влить его в меня, но я все выплюнула. Я должна быть с Гвенаэлем, а не в оковах чудесного сна. Но ловкие руки зажали мне нос, открыли рот и заставили проглотить все до последней капли.
— Дура, спи! Из-за тебя меня казнят! — не выдержал моей истерики «спаситель».
Он положил меня на кушетку, и я снова утонула в темноте. На этот раз мне приснился сон, о том как пытают Гвена, а я стою рядом и ничего не могу сделать.
Когда я очнулась, то поняла, что больше уже не в замке. Мерное покачивание означало, что я на корабле. Вот только мне было все равно, ведь я обрекла Гвенаэля на смерть от ужасных пыток. Его адские крики навсегда останутся в моей памяти. Только от одних воспоминаний кровь в моих жилах стынет, а слезы сами катятся по лицу. Я обняла себя руками, даже не пытаясь встать. Жизнь потеряла всякий смысл.
Глава 9
От лица императора Лартиссов, Вескальда. Страна Алакрион, город Миэлэр.
Я сидел в кабинете и размышлял над стратегией. Я знал, что варвары собирают войско, но больше ничего не было известно. И эта неосведомленность меня бесила. Раздался робкий стук.
— Да, — раздраженно крикнул я.
— Простите, господин, в порт прибыло судно из Хандрии, без опознавательных знаков.
— Кто?
— Господин, мне неизвестно. Мне велено передать, что они желают с вами встретиться.
— Хорошо, сопроводите их, — меня раздирало от любопытства. Кто же такой отчаянный сумел пробиться к нам?!
Через пять минут в комнату вошел монах и девушка, судя по закутанной в плащ хрупкой фигуре. Ее бледные худые руки безвольными плетями висели вдоль тела, видимо рабыня. Он поклонился и сообщил:
— Император, ваш покорный слуга Декнум передал вам письмо!
Мои брови непроизвольно взлетели вверх. Я выхватил пергамент из рук старца. Сколько времени я не получал известий от своего шпиона?! О, боги! Я развернул документ и начал читать:
«Мой император, я исполнил все ваши указания. Я следил за вождем варваров и за всеми его действиями. Послания посылать не могу, в связи с ужесточением мер надзора. Обстановка накаляется. Вождь знает, что в Хандрии появился шпион. В округе перебили всех воронов, голубей и остальных почтовых птиц. Более отправлять и получать письма, таким образом, я не смогу.
Я узнал, что вождь пленил принцессу Алакриона и короля. Я помогал им как мог, следуя вашим инструкциям. У меня появился шанс, и я спас принцессу Алакриона, переправив ее на этом корабле. Король Гвенаэль заперт в темнице, за убийство принцессы. Варвары жестоко пытают пленника. Его смерть вопрос нескольких дней.
С почтением ваш верный слуга Декнум»
— Где девушка? — я в нетерпении посмотрел на монаха.
— На судне была только она! — он кивнул в сторону «рабыни».
Я оттолкнул этого идиота и подошел к Джин. Неужели эта осунувшаяся тихая девушка — гордая принцесса Алакриона?!
Я откинул капюшон и встретился с безжизненным взглядом. Ее изумительные серебристые волосы спутались и торчали в разные стороны. Кожа поражала своей болезненной бледностью. Под глазами черные тени, но самое ужасное — это желто-зеленые синяки на тонкой шейке. Казалось, мое зрение подводит меня. Я тряхнул головой, пытаясь прогнать страшное видение. Ничего не изменилось. И все же это она… Джин смотрела на меня и как будто не видела. Она прикрыла веки и покачнулась. Я успел подхватить ее на руки, предотвратив падение. Уложил бесценное сокровище на тахту и кинулся к монаху.
— Ты, — я схватил его за рясу, сдерживаясь чтобы не ударить, — ты что, ее не кормил?
— При всем уважении, император, она отказывалась, — мужчина убрал мои руки. — Я пробовал с ней поговорить, но девушка всю дорогу молчала, предпочитая лежать на кровати. Я уже отчаялся довезти ее живой до Алакриона. Но бог, видимо, услышал мои молитвы и сжалился над бедняжкой! — голос этого монаха звучал так фальшиво, что мне хотелось врезать ему, несмотря на сан священника. — Я не знал, что она принцесса. Ваш слуга, ваше величество, заплатил мне десять тысяч золотых и пообещал, что здесь я получу столько же, если доставлю ее живой! — а вот и причина. О, боги, смотрите, кто вам служит.
— Да, а я думал: долг монаха — это помогать всем страждущим и обездоленным бескорыстно! — зло бросил ему. Лицо мужчины вытянулось.
— Да, но эти деньги, пожертвованные вами, пойдут на восстановление храма, — поспешил оправдаться он.
«Ага, или на увеселенья и обжорство этого толстяка», — отметил я про себя.
— Хорошо, мой казначей выдаст вам денежное вознаграждение, — оскалился я и позвонил в колокольчик. В комнату вошел слуга.
— К «казначею», пусть выдаст ему полагающуюся награду! — подчиненный покосился на меня, испуганно округлив глаза. Я грозно сдвинул брови, и мой верный воин вышел, понимая истинный приказ. — И пришлите лекаря в покои принцессы.
— Долгих лет великому императору Лартиссов! — потирая руки, откланялся монах, и я видел лукавую улыбку. Но мне было плевать, я знал, что мой палач быстро расправиться с ним. Я часто называл его «казначеем», когда хотел избавиться от неугодных мне людей. А с этим болтливым клоуном в рясе надо покончить. Я не хочу, чтобы кто-то узнал о прибытии в порт Алакриона корабля с тайным посланием. В коридоре послышались крики. Ну, вот на одну головную боль меньше.
Я подошел к хрупкому телу принцессы. Мне не верилось, что эта изможденная девушка, подобие той красавицы, за которой я ухаживал месяц назад. Взял излишне легкое тело на руки и понес в спальню. Присев на краешек, я дотронулся до всё ещё притягательной и любимой девушки. Мне хотелось прижать ее, успокоить, согреть и вернуть к жизни. Но я был вынужден ждать. Не прошло и пяти минут, как прибежали лекари.
Один из них был врачом королевской четы Миурахара. А второй моим личным целителем. Оба начали быстро и слажено хлопотать вокруг принцессы. Они тихо переговаривались и, сойдясь во мнении, озвучили его мне:
— Ее высочество истощена и нуждается в покое, отдыхе и еде. У нее имеются признаки удушения. По-видимому, бедная девочка пережила тяжелые мучения! — в один голос заявили они, как будто я этого и без них не понял. По одному ее виду все было ясно.
Лекари оставили склянки с мазями и целебные настойки, с подробной инструкцией их использования. Когда дверь закрылась, я прогнал служанок, и сам начал раздевать мою красавицу. Я аккуратно освободил свой бриллиант от упаковки, нежно поглаживая плавные изгибы, и отнес в теплую ванную. Мне нравилось мыть ее все еще бесподобное тело, просто прикасаться. Да я мог кончить миллионы раз, лишь от одного взгляда на нее. Но я вырывал все непристойные мысли из своей головы с корнем.
Закончив процедуры очищения божественного тела, я начал втирать мазь в ее синяки. Лишь в этот момент на сонном лице принцессы появилось некое подобие улыбки. Я не мог себе отказать в желании, хоть на миг коснуться заветных губ. Я боялся, что Джин очнется, но она продолжала пребывать в райских уголках своего сна. Еще несколько минут я любовался на сотканное богами тело. Прикрыв глаза, мечтал, как буду любить ее, целуя каждый миллиметр бархатистой кожи. Но возвратившись в реальность, я начал одевать Джиннайну в легкое кружево сорочек. О, боги, предо мной лежало чертовски соблазнительное искушение. Но если бы я поддался ему, каким бы человеком я стал?! Я рычал, сжимал зубы и кулаки, воспитывая в себе адское терпение. Я влил в ее приоткрытый ротик целебные настойки, как обещали лекари: после них она должна очнуться!
— Гратела! — позвал я служанку. Девушка вошла и сделала книксен. — Принеси госпоже еду. Она скоро очнется и захочет есть, — ну, по крайней мере, я так думаю.