— Стандартная проверка после выписки, — безбожно вру. Боже, надеюсь она не знает, что никаких проверок с визитом хирурга нет и быть не может. Иначе нам бы просто некогда было оперировать.
— Да? А такие бывают? — вполне обоснованно удивляется она.
— Конечно, — продолжаю врать уверенным тоном.
Она хлопает ресницами в ответ. Я почти слышу, как в ее голове вращаются шестеренки, когда она пытается понять, как ей поступить дальше.
— А что вы будете проверять? — выдает закономерный вопрос.
Фух, кажется, пронесло. Или она не знает, что в системе здравоохранения не настолько шикарный сервис?
— Швы, конечно, — подхватываю в руку ее пакет с продуктами. — Показывай, куда идти.
Кажется, она смущается еще больше. Это видно по загоревшимся багровым румянцем щекам. Но, ничего не сказав, она показывает рукой в сторону своего подъезда. Идет вперед, я за ней. Пока мы ждем лифт, и потом, пока он поднимает нас на шестой этаж, я стараюсь не пялиться на нее. А особенно, на побагровевшие щеки, которые делают ее еще краше.
Лифт замирает, и двери открываются. Девушка проходит вперед, достает из кармана ключи. А до меня только сейчас доходит, что внутри ее может ожидать тот самый Даня, который названивал, пока она лежала в больнице. И, если Лика не в курсе процедуры, то ее мужик вполне может догадаться, что никакого планового визита хирурга после выписки из больницы не предусмотрено.
Хороший у меня вечер, однако. Все не по плану. Осталось только получить по морде от ее мужика и потом еще неделю слушать подколы коллег и вопросы, откуда фингал.
Но отступать уже поздно, поэтому смиренно жду, пока замок щелкнет, открываясь.
Лика проходит в квартиру, включает свет.
— Пожалуйста, проходите, — приглашает она.
Я захожу в квартиру. Вернее, в комнатушку, которую она считает квартирой. В небольшой комнате, площадью квадратов пятнадцать, находится кровать, шкаф и кухня. Пространства настолько мало, что кажется, я кого-то зашибу, если только позволю себе повернуться.
— Где можно помыть руки? — спрашиваю деловито.
— В ванной, — говорит она, указывая на маленькую дверь рядом со мной.
Киваю и иду в ванную. Осматриваю комнатку. Да что там осматривать? Душ, умывальник и унитаз. Места хватает только для того, чтобы повернуться вокруг своей оси. Неужели, кто-то может жить в таких условиях? И почему она выбрала себе такого мужика, который не состоянии хотя бы снять нормальное жилье, если не купить? Вот в моей ванной она бы смотрелась просто великолепно. Не то, что здесь.
Вытираю руки и возвращаюсь в комнату. Анжелика выжидающе смотрит на меня, не представляя, что я стану делать дальше. Оно и понятно, я ведь и сам не знаю.
— Оголите живот и ложитесь на кровать, — говорю ей приказным тоном.
Она задирает майку, аккуратно ложится на кровать. На животе заплатки из бинтов и пластыря. Те самые, которые во время перевязки перед выпиской поставили.
— Вы перевязку сегодня делали? — спрашиваю, отклеивая пластырь.
— Нет, еще не успела.
Какой все-таки приятный у нее голос. И на моей кровати она бы выглядела гораздо лучше, чем здесь.
— Я все нужное купила, — оправдывается Лика, — там, в пакете.
Я быстро нахожу все необходимое для перевязки. Молодец, купила то, что я написал. Возвращаюсь к девушке, обрабатываю швы и приклеиваю новую повязку.
— Вот и все, — говорю, закончив перевязку.
— Спасибо, — она натягивает майку поверх живота, прячет бинты.
А мне, пожалуй, пора уходить. Ну. Разве что, она кофе предложит. Хотя, с какой стати?
Я, наверное, и дальше было смущал девушку, не в силах перестать пялиться, если бы в дверь так не вовремя позвонили. Девушка резко подскакивает с кровати и спешит открывать. А я стою, как болван, посреди комнате, пытаясь сообразить, куда прятаться и что делать дальше. Потому что так поздно может только мужик ее заявиться. Хоть и не совсем понятно, почему он звонит, а не открывает своим ключом. А может, у них не настолько близкие отношения, если она ему даже ключи от этой халупы не доверила? Если так, то у меня есть шанс.
— Добрый вечер, Татьяна Павловна, — щебечет Лика сладким голосочком, встречая гостя.
Татьяна Павловна? Значит, это не ее мужик, да?
— Лика, деточка, я Даню привела, — говорит пожилой голос из-за двери.
Даню? А сам он не ходит что ли?
— Спасибо, что посидели с ним. Что бы я без вас делала? — говорит Лика, удивляя меня еще больше.
С ним еще и сидеть надо? Он что, сам не может? Не ходит и не сидит сам? И зачем ей такой нужен?