— Миссис «Скотт-Ли»? — спросила она. — Я полагаю, вам следует знать, что ваш сын намеревается жениться на бразильянке. На молодой вдове по имени Кристина Ордонис.
После долгой паузы тихий дрожащий голос спросил:
— Ее зовут Ордонис? Вы уверены?
— Да, — подтвердила Кинселла.
— Вы сказали, она молода? Сколько ей лет?
— Примерно моего возраста, миссис «Скотт-Ли», — ответила она. — Я так понимаю, ее муж был преклонного возраста, когда она вышла за него, желая завладеть его состоянием. Я уверена, что это не совсем та женщина, которую вы бы хотели видеть женой вашего сына.
Мать Антона промолчала. Прошло еще время, прежде чем она ответила:
— Я вылетаю к вам ближайшим самолетом. Спасибо, что помогаете мне, мисс Лэйн…
— Что ж, это стоило того, чтобы ждать шесть лет, — промолвил Антон.
— Не говори ничего, — сказала Кристина. Может быть, она была права. Слова только все портят. Перевернувшись на спину, он увлек Кристину с собой, и они так и оставались лежать вместе, не желая отпускать друг друга.
— Ты говорила, что все еще любишь меня, — произнес Антон лениво.
— Не говорила! — ответила Кристина, оторвав голову от его плеча и бросив на него яростный взгляд.
— Говорила, — сказал он, и, прежде чем Кристина снова успела возразить, Антон наложил на ее губы жаркий поцелуй. Несколькими секундами позже все началось снова. Медленно, страстно, неукротимо — именно так, как она и мечтала.
Мария Феррейра «Скотт-Ли» стояла у туалетного столика у себя дома. В руках у нее была маленькая бандероль от «Эстес и партнеры», адвокатской конторы из Рио-де-Жанейро. Бандероль прибыла в тот день, когда ее сын улетел в Бразилию. В ней оказались футляр и письмо. В футляре было изумрудное кольцо удивительной красоты, инкрустированное бриллиантами. Письмо было адресовано ей лично и написано рукой самого Энрике.
«Не вмешивайся в то, чего ты пока не понимаешь, Мария, — писал Энрике. — Наш сын женится на вдове Васко Ордониса, и ты забудешь это имя, если тебе дороги чувства нашего сына». Но Мария не могла забыть Васко Ордониса. Она не могла забыть, что Антон был бы его сыном, если бы она не встретила Энрике…
Да, жизнь иногда преподносит сюрпризы, подумала она и опустилась на стул. Энрике был самым красивым мужчиной, которого Мария когда-либо встречала. Знакомство с ним на ранчо Васко превратило ее жизнь в кошмар. Будучи влюбленной в Васко и помолвленной с ним, она все же поддалась очарованию Энрике и оказалась в его постели. Когда она забеременела, ей пришлось рассказать об этом Васко. Вполне естественно, что он выгнал ее.
— Отправляйся обратно в сточную канаву, там тебе самое место!
Себастьян пришел ей на помощь. Именно он, милый Себастьян, увез ее из Рио в Англию. Он приехал в Бразилию покупать лошадей у Васко. Вернулся же с опозоренной, беременной женщиной.
И вот жизнь сделала еще один виток, и имя Ордонис снова возникло в ее судьбе. Кто эта женщина? Как Энрике узнал о ней? Как он направил их сына к ней? Что это за игра?
Она молода, сообщила Кинселла Лэйн. Васко был довольно состоятельным мужчиной. Он занимался дрессурой лошадей для поло в качестве хобби, а не для заработка. Кто эта женщина, которая вышла замуж за старика, если не циничная охотница за приданым? Раз она смогла заполучить деньги Васко, не хочет ли она еще прибрать к рукам и деньги Антона? Мария посмотрела на футляр, а потом продолжила читать.
«…Это тебе, Мария, в знак искренней благодарности за сына, которого ты мне подарила, и в знак моего сожаления о том, чего ты лишилась из-за меня. Наш сын вырос похожим на меня. Он должен это знать. Он заслуживает того, чтобы получить часть своего наследства. Васко закончил плохо. Однажды ты поблагодаришь меня, что я спас тебя от него. Подумай об этом, когда встретишься с его вдовой. Она не такая, какой кажется, и заслуживает твоей жалости».
— Я не жалею тех, кто хочет зла моему сыну, — тихо произнесла Мария.
А сын Марии спал в это время, как младенец.
Лежа рядом, Кристина смотрела на него. Просто смотрела. С нежностью разглядывала его волосы, упавшие на лоб, изучала лицо. Он так прекрасен, ее Луис. Страстный, ненасытный, желанный…
Как же она прожила эти шесть лет без него?
В промежутке между волнами дикой страсти они встали и собрали одежду. Закрывая двери, Кристина покраснела, а Антон ухмыльнулся. Они оставили их нараспашку, и любой случайно зашедший мог застать их врасплох.
— Мои сотрудники не суют нос в мою личную жизнь, — заявил он с надменной убежденностью. Она захотела убрать волосы с его лба, но уже пора уходить…
Черные ресницы поднялись, и на Кристину взглянули зеленые глаза. Антон потянулся и нежно провел пальцами ей по щеке.
— Ты все еще здесь, — произнес он мягко. — Мне приснилось, что ты оставила меня.
— Нет, — прошептала она. Завтра, подумала Кристина. Я уйду завтра.
Было около полудня, когда Кристина вошла в апартаменты Габриеля.
— Где ты была? — спросил Габриель. — Из сообщения, которое ты вчера оставила мне, ничего толком понять нельзя. Почему ты пропадала весь сегодняшний день?
— Прости, — устало произнесла Кристина, потратившая весь день на хождение по банкам Рио.
— Этого недостаточно, Кристина, — произнес Габриель. — Я волновался за тебя. Когда я позвонил Скотту-Ли узнать, что происходит, какая-то англичанка ледяным тоном объявила мне, что никогда не слышала о Кристине Маркес!
Красотка Кинселла, подумала Кристина холодно.
— Я была там, — сказала она, а затем объяснила путаницу с именами.
Габриель засунул руки в карманы брюк.
— Ты выглядишь как смерть, querida, — заметил он резко.
— Мне надо принять душ, — сказала Кристина и пошла в свою комнату.
Габриель последовал за ней.
— Не хочешь объяснить, почему у тебя такой вид?
Кристине не особенно этого хотелось. Она подошла к шкафу, где лежали вещи, которые она привезла с собой.
— Я обошла все банки в городе, — ответила она, пытаясь выбрать из того малого, что было.
— Предложение Скотта-Ли оказалось недостаточно хорошим?
Кристина повела плечами, с трудом пытаясь выглядеть обычной.
— Оно было неправильным.
— То есть?..
То есть я буду его наложницей все последующие пятьдесят лет, даже если он женится в это время на другой женщине и сделает с ней двадцать детей, подумала про себя Кристина.
— Он хочет заполучить твое тело, — вынес из ее молчания Габриель. — И поскольку ты провела с ним ночь, полагаю, он все же получил, что хотел?
Она лишь горько усмехнулась.
— Неужели ты отдала ему товар прежде, чем он заплатил тебе, Кристина?
Эти слова были так похожи на совет уличной проститутке, что она вспылила:
— Не смей так со мной разговаривать, Габриель!
— Что он сделал? Соблазнил тебя обещаниями, взял то, что ему было нужно, и на следующее утро выбросил тебя на улицу?
Нет, я ускользнула сама, когда он не видел, с болью подумала Кристина.
— Нельзя ли продолжить лекцию после того, как я приму душ?
— Конечно, — ответил Габриель и стремительно вышел из комнаты, оставив Кристину понуро сидеть на краю кровати и вспоминать сегодняшнее утро.
В холле отеля Кристина столкнулась с Кинселлой Лейн, когда та намеревалась войти в лифт, из которого выходила Кристина. Блондинка взглянула на нее и бросила: «Сука», — чем ввергла в шок прилично одетого молодого человека. А затем Кинселла схватила ее за руку и выплеснула на нее столько злобы, что ей до сих пор было не по себе: «Даже не мечтай, что я просто так позволю тебе отобрать у меня моего мужчину. Он наслаждался моим телом прежде, чем ты оказалась в его постели, и именно со мной он и вернется в Лондон».