— А ты не боишься одна идти домой в такое позднее время? — и снова этот ироничный тон.
— Я могу за себя постоять.
— Неужели?
Я развернулась, и одарила его самым злобным взглядом, на какой только была способна. Он лишь ухмыльнулся.
— Так ты скажешь, где мой брат или нет? — раздраженно спросила я.
— Он с моей сестрой, — просто ответил Хэлл. Я ждала продолжения, но он молчал.
— Ты специально это делаешь? — спросила я. Он удивленно вскинул брови.
— Делаю что?
— Раздражаешь меня.
Хэлл засмеялся, хотя нет — захохотал, сложившись пополам. Ну, все, это была последняя капля моего терпения!
— Все, я ухожу.
— Нет-нет, подожди, — еле выговорил Хэлл, он все еще не отошел от приступа хохота, — Я больше не буду, клянусь.
Я тяжело вздохнула.
— Ладно. Если увидишь Томаса, скажи, чтобы хотя бы позвонил мне, хорошо?
— А ты уже домой?
— Да… время уже… позднее… — пролепетала я. Хэлл посмотрел на меня с улыбкой.
— Позднее? Насколько я знаю, сейчас семь часов вечера… ты так рано ложишься спать? — его улыбка стала шире. Весело ему, значит…
— Нет, просто… мне нужно… — я напряженно думала, что же мне соврать ему, но мысли не шли. И не удивительно. Когда смотришь в такие глаза, трудно о чем-то думать.
— Делать уроки, — закончил он за меня. В очередной раз. Черт, иногда мне кажется, что он умеет читать мысли.
— Э… да, точно! И еще, у меня…
— Встреча. Угадал?
У меня чуть челюсть не упала. Хм, неужели я так предсказуема???
— Да… слушай, мне уже пора, правда.
— Проводить тебя?
— Нет, я на машине.
— В этом районе очень темные улицы, Амелия, — сказал Хэлл и криво улыбнулся мне.
— Не поверишь, у моей машины есть фары… — язвительно пробормотала я, и завернула за угол, Хэлл не отставал.
— Остроумно, — сказал он.
— Есть у кого поучиться…
— Я все равно тебя провожу, Амелия. Без вариантов, — излюбленная сардоническая ухмылочка не сходила с его лица. Я хотела запротестовать, но Хэлл всего на секунду заглянул мне в глаза, и всякое желание сопротивляться его воле у меня отпало. Я беспомощно кивнула в знак согласия. Он мягко улыбнулся, и, открыв входную дверь, к которой мы уже к тому времени дошли, сделал мне приглашающий жест.
— Прошу.
Хэлл за всю дорогу не сказал ни единого язвительного слова, и вообще подозрительно хорошо себя вел. Я припарковала машину, и заглушила мотор. В машине было тепло, в отличие от улицы, и выходить совсем не хотелось, тем более что рядом со мной сидел такой потрясающий парень. Тишину нарушало только мое дыхание, как он дышал, я не слышала, и мне на секунду показалось, что он не дышит вовсе. Я решила выйти из машины, Хэлл последовал за мной. Прислонившись к капоту, и скрестив руки на груди, я в упор уставилась на него. Он все также молчал.
— Ну, все, ты проводил меня, теперь может, пойдешь домой? — поинтересовалась я.
Хэлл изогнул губы в ленивой полуулыбке и вопросительно выгнул дугой черную бровь.
— Ты прогоняешь меня?
— Нет, ты можешь стоять тут хоть вечность, но боюсь, что я не составлю тебе компанию, — съязвила я.
— Пригласишь меня в дом?
Я так и уставилась на него. Ну и наглость!
— Хм… дай-ка подумать, — я театрально почесала подбородок, — Пожалуй, нет.
Хэлл засмеялся. Я прокляла себя за то, что позволила ему поехать со мной.
Если я разрешу ему войти, ничем хорошим это не закончится. Свет в окнах не горел, значит, Томаса еще нет. Где его черти носят?!
— Я не думаю, что… — я начала говорить, и заглянула ему в глаза. Зря я это сделала. В моей голове прозвучал голос, который я слышала раньше. Он произнес: «ВПУСТИ МЕНЯ». Я замерла.
— Ты, кажется, не договорила, — тихо произнес он, продолжая смотреть мне в глаза.
— Да, пойдем, — пробормотала я, и направилась к дому. Подойдя к двери, я ее открыла, и обернулась. Хэлл стоял прямо за моей спиной. Я отошла в сторону, и сказала:
— Входи.
Он торжествующе улыбнулся, и шагнул через порог.
— Милый домик, — произнес Хэлл, входя в гостиную. Я фыркнула. Это чертова тюрьма, а не милый домик.
— Хм… ну это с смотря с какой стороны посмотреть… — пробормотала я.
— Тебе здесь не нравится?
— Не особо.
— Странно… мне бы нравилось жить в таком доме… в кругу семьи встречать рождество… и День благодарения, — он говорил так печально, что мне невольно захотелось его утешить.
— А вы разве так не делаете?
— Нет. Отец всегда в разъездах, у Мэдди свои дела… а с мамой у нас напряженные отношения, — он виновато улыбнулся, и прошел к деревянному комоду, стоящему слева от входа. На нем у нас стояли семейные фотографии. Мама всегда их расставляла во всех домах, в которые мы переезжали. Хэлл взял в руки одну из фотографий и стал внимательно ее рассматривать, при этом мило улыбаясь. Как трогательно.