— Я тоже буду всегда любить тебя… но… с Елизаветой тебе лучше не встречаться, — вынесла свой вердикт Мэдэлин. Хэлл тут же отпрянул от нее.
— Что? Почему? — возмущенно спросил он.
Мэдэлин встала и подошла к комоду.
— Ты забыл, кто ты? — холодно осведомилась она, глядя на себя в зеркало. Хэлл вздохнул и закрыл глаза.
— Нет. Я не забыл, но спасибо, что напомнила, — съязвил он.
— Ты не можешь быть с ней, дорогой, она — ЧЕЛОВЕК, — последнее слово она выплюнула, словно раскаленное. Хэлл озлобленно посмотрел на сестру и вскочив с софы, буквально подлетел к ней. Встал за ее спиной и положил руки на ее плечи.
— Я ХОЧУ быть с ней, — прошептал Хэллоуин на ухо Мэдэлин, — И буду.
Мэдэлин усмехнулась.
— Нет. Ты не будешь с ней.
— Почему?!
— Я не позволю тебе раскрыть наш секрет! — прошипела Мэдэлин, повернувшись лицом к брату.
— Она ничего не узнает!
Мэдэлин рассмеялась.
— Ну конечно… когда тебе захочется ее крови, а тебе определенно захочется, ты раскроешь наш секрет тут же! Не сможешь сдержаться!
— Нет! Этого не случиться! Я… люблю ее, Мэдэлин…
Его сестра фыркнула.
— Это не любовь. Лишь страсть. Одержимость. Ты еще найдешь себе сотни, тысячи новых женщин! Вечность — это долго, братец. Мэдэлин обошла брата и направилась к двери. Хэлл стоял, от ярости сжав кулаки с такой силой, что почти впились в кожу до крови.
— Я проголодалась, — будничным тоном произнесла Мэдэлин, и обернулась. Хэлл смотрел на нее с нескрываемой ненавистью, но она даже бровью не повела.
— Идешь? — спросила она, улыбаясь. Хэлл молчал. Она пожала плечами.
— Как хочешь… если что я… ну, впрочем, не важно.
Мэдэлин улыбнулась, и скрылась за дверью.
«Я смогу быть с ней… не раскрывая секрета… я справлюсь. И тогда, сестрица, ты поймешь, что была не права…»
Хэлл сдержал свое слово. Он не выдал секрета, хотя и видел Елизавету практически каждый день, и желал ее крови постоянно. Однако Мэдэлин все равно злилась на брата и всячески препятствовала их встречам. Но Хэлл не обращал на нее внимания. Они с Елизаветой были счастливы. Их любовь крепчала день ото дня. И вот в один из дней, когда Хэллоуин был в гостях у Елизаветы, он наконец-таки решился предложить ей стать его женой. Он понимал, что это глупо и рискованно, но ничего не мог с собой поделать. Она должна быть с ним. А свой секрет он будет тщательно скрывать, ибо ей ни в коем случае нельзя узнать о том, кто он такой.
Они сидели в гостиной, и, как всегда пили чай. Елизавета задумчиво смотрела в окно, любуясь красотой деревьев.
— Елизавета… — позвал Хэлл.
— Да? — откликнулась Елизавета, повернувшись к нему лицом.
— Я… хотел кое-что сказать тебе…
На лице Елизаветы возникло выражение заинтересованности.
— Что сказать? — спросила она, улыбаясь. Она была так близко… и ее шея…
— Я… это так сложно!
Хэлл отвернулся, пытаясь сосредоточиться. «Как же заманчиво бьется жилка у нее на шее… — думал он, — Нет-нет! Нельзя думать об этом сейчас! Только не она…»
Хэлл вскочил и подошел к окну. Он медленно вдыхал и выдыхал воздух, успокаивая себя. Ему хотелось… крови. Здесь. Сейчас. Он так голоден…
Хэллоуин слышал, как Елизавета встала и тихонько подошла к нему сзади. «Нет! Отойди, Лиззи, отойди!» — кричало его сознание, а голодный зверь внутри него твердил «Убей! Утоли свою жажду! Вспомни, КТО ТЫ!»
— Нет! — закричал Хэллоуин и отошел в сторону от Елизаветы. Она в замешательстве смотрела на него.
— Хэллоуин… что происходит? Тебе дурно? — заботливо спросила она.
— Нет, Лиззи… все хорошо…
Он снова вздохнул, выдохнул, и, наконец, повернулся к ней. Она стояла посередине комнаты и ее глаза были наполнены страхом. «Господи… она боится меня…»
— Лиззи…
— Да?
— Ты меня боишься? — спросил Хэлл, глядя ей в глаза. Елизавета улыбнулась и стала подходить ближе.
— Нет, стой там, прошу тебя, — умолял Хэллоуин.
— Что с тобой? Почему ты так говоришь? — спросила она, не понимая.
— Просто сделай, как я прошу, пожалуйста, Лиззи…
— Хорошо.
Она отстранилась. Хэлл вздохнул и снова спросил:
— Ты меня боишься?
— Нет, конечно, — ответила Елизавета, — Почему я должна бояться тебя, глупенький?
Она снова улыбалась. Хэлл смотрел на нее и, действительно, не видел больше страха в ее глазах. Он читал ее мысли, и в них были только слова любви. Любви к нему. Хэлл собрал всю волю в кулак и решился.