- Нет, - услышала я, - Он получит то, что заслужил. Но только потому, что я люблю тебя, ты этого не увидишь.
Не успела я даже вякнуть, как Джуд мгновенно переместился и ударил меня чем-то по голове. Я отрубилась. Снова.
Я очнулась в своей комнате. В Милуоки. Она была залита светом, и это означало, что солнце уже взошло. Оглядевшись, я поняла, что лежу на кровати, в совершенно чистой одежде. Но как я здесь оказалась? Кто принес меня сюда? Неужели Хэлл все-таки жив?
Ответом на мои вопросы оказался маленький клочок бумаги, оставленный под дверью. Я взяла его в руки и прочла:
«Знаешь, всю свою долгую жизнь, я жил без любви. Хм, уже слышу твой возмущенный голосок, который будет твердить, что я лжец, до скончания веков. Но это не останавливает меня от того, что я собираюсь сказать.
Елизавета никогда не была для меня всем. Просто я заставлял себя думать, что эта влюбленность самая настоящая, и что она – единственная, кто мне нужен в этой жизни. Но это оказалось ложью.
Всем для меня являешься только ты.
Признаю, я вернулся в Милуоки для того, чтобы отомстить Скриму. Я давно точил на него зуб. Но когда я привязал его к столбу и оставил там умирать, я не ощутил радости или облегчения. Только боль, снова и снова. Боль от осознания того, что я поступаю неправильно, что это не он виноват во всех моих бедах. В них виноват только я сам. Ведь я убил девушку, которую он любил, и как казалось мне, любил и я.
Все это вело меня к сумасшествию, Мэл. Я просто-напросто не хотел остаться один на один со своей вечностью. Это убивает меня и по сей день.
Не держи на меня зла, любимая. В случае с Хэллом, я прошу у тебя, и ни у кого иного, прощения. Знаю, в глубине души, ты любила его. Я видел это в твоих глазах, когда я сказал, что он погибнет на рассвете, и в твоем сердце, когда ты это осознала.
Знай и помни, что моя любовь к тебе не увянет никогда. И я надеюсь, что мы скоро встретимся.
P.S. Я оставил тебя сейчас, чтобы ты переосмыслила все, что случилось, и поняла, чего хочет твоя душа. Но знай – я обязательно вернусь за тобой. Когда-нибудь.
Навеки твой, Джуд Линч»
Не знаю, чего мне хотелось сейчас больше всего: разрыдаться или пустить себе пулю в лоб. Но ни того, ни другого я, естественно, не сделала. Вместо этого я взяла вазу со столика и со всей силы кинула ее в стену. Вот теперь мне стало легче. Намного.
А когда, часы пробили двенадцать дня, я, наконец, дала волю слезам.
Я брела по пустому дому, чьи стены потрепались от старости, а полы потрескались. Ведь я была здесь совсем недавно, а, кажется, будто вечность назад. Мои шаги отчетливо отдавались в тишине. Я переходила из комнаты в комнату в поисках чего-то, сама не знаю чего. «Что же я хочу найти?» - спрашивала я себя, проводя рукой по пыльным перилам лестницы, которая вела вниз, в кромешную тьму. Там все случилось. В той комнате внизу. Мои мысли снова возвращались к одному и тому же.
Мне не хотелось думать о том, что Хэлла больше нет, и что я виновата в его смерти. Знаю, сейчас я возможно и не чувствовала чего-то, напоминающего боль, но позже, это случится. Я буду винить себя до конца дней своих. Как винила себя в смерти отца, Стивена; в том, что Томаса обратили в вампира, и в том, что моя мать больше никогда не обнимет меня и не произнесет мое имя.
Я медленно спускалась по ступеням. Темнота окутывала меня, словно теплое одеяло. Колени подкашивались, руки тряслись, но я все равно продолжала идти.
Спустилась.
Вот она. Дверь в ту комнату.
Я остановилась. Прислушалась. Тишина. Ну, конечно же, тишина, а чего я ожидала? Может, ждала, когда Хэлл возьмет и откроет эту чертову дверь, и я смогу попросить у него прощения, а он как всегда ухмыльнется, и скажет мне что-нибудь эдакое. Но он не открыл эту дверь. Сердце вдруг забилось сильнее, и лишь одна слеза скатилась вниз по моей щеке.
Я так и не осмелилась войти.
Эпилог
Мой рейс в Нью-Йорк задерживался. Какие-то неполадки. Конечно же, мне всегда так везет.
Я сидела в аэропорту и ждала. Уже почти час. Мое терпение было на исходе. И вот, наконец, приятный женский голос возвестил о том, что пассажиры могут пройти на посадку. Я встала, взяла чемодан и поплелась вперед.
По дороге я думала о том, что со мной произошло за последние месяцы. А произошло на самом деле многое. Во-первых, моя семья окончательно распалась. Мама сейчас жила в Мэдисоне, насколько я знаю. Там строилась целая сеть антикварных магазинов, и она сооружала новое произведение искусства. Как и всегда. Жилось ей замечательно. По крайней мере, я так думала. Ведь теперь она думала, что свободна от обязательств. Будь то обязательства перед мужем или детьми. Я была рада за нее, но очень скучала. Хотелось снова почувствовать себя нужной ей. Хотелось, чтобы она отругала меня за то, что я так поздно возвращаюсь домой и что совсем не хочу учиться. Хотелось, чтобы она спросила «Как дела, дорогая?» или «Приглядывай за братом, пока меня не будет». Но этого не происходило и, наверное, не произойдет больше никогда.
Кстати, о брате. Я не видела и не слышала Томаса с тех самых пор, как в последний раз была в доме Скримов. Я уже несколько раз порывалась позвонить ему, но все как-то не решалась. Может, я надеялась, что он сам мне позвонит? А если этого так и не случиться, я найду его. Обязательно. Когда-нибудь.
За то время, что я прожила в Милуоки, я познакомилась со многими замечательными людьми. Одним из них был Стивен Харрис. Как говорится, парень на все сто. Привлекателен, умен, добр. Но встреча со мной перевернула его жизнь с ног на голову. Он стал вампиром, а потом его и вовсе убили. Я до сих пор винила себя в его смерти.
Главной моей проблемой был и остается Джуд Линч. Ту записку, что он мне оставил, я сохранила. Перечитывая ее раз за разом, я мечтала оторвать ему голову, или сделать что-то еще в этом духе. Я надеялась на встречу с ним, надеялась отомстить за все. Но, одна частичка моей души постоянно заставляла меня вспоминать о тех временах, что я провела с ним. Он был добр ко мне, ласков и заботился обо мне. Тот Джуд был словно другим человеком. Или вампиром, неважно. Он делал для меня все, что я хотела, и я знала, чувствовала, что он меня любит. Но другой Джуд, который убил Елизавету, а потом и Хэлла, не был близок мне. Он был монстром, способным на все из мести или просто потому, что ему так хотелось. Он был одним из тех кровожадных вампиров, каких я представляла себе когда-то. Они пили человеческую кровь и убивали. Больше ничего – ни любви, ни жалости. И все же что-то в нем было. То, что тогда, в первый день нашей встречи, привлекло меня. Теперь я называла это «очаровательная ублюдочность».
И, наконец, самое важное и самое трудное. Вспоминать о Хэлле было тяжелее всего. Он погиб из-за меня, и как я уже говорила, я буду винить себя очень долго. Мужчина, пожертвовавший своей бессмертной жизнью ради моего спасения, определенно заслуживал памяти. Я долго пыталась отрицать, что он был мне безразличен, но последние дни изменили все. Он был хорошим вампиром, как оказалось, а вовсе не плохим, как я считала раньше. И сейчас я, наконец, осознала слова Джуда в записке.
«Знаю, в глубине души, ты любила его. Я видел это в твоих глазах, когда я сказал, что он погибнет на рассвете, и в твоем сердце, когда ты это осознала...»
Да, осознала. И теперь с уверенностью могла сказать, что Хэлл Скрим занимал место в моем сердце, и занимает сейчас.
Но, как говорят люди – что имеем не храним, потерявши – плачем.
Конец первой книги