Если он рассчитывал, что я ударюсь в истерику и начну его переубеждать, то сильно ошибся. Если уж я дала согласие на эту авантюру, то поздно лить крокодиловы слезы. Это еще хорошо, что они не знают, что я девственница. Вряд ли бы я тогда подошла для их хитрого плана.
Кстати, мне так и не сказали, во имя чего такая сложная схема. Мне даже стало интересно, сколько денег будет на меня поставлено.
А еще я втайне надеялась, что согласилась переспать с привлекательным мужчиной и он не имеет за спиной пятьдесят лет сытой жизни и пуза до колен.
Почему-то это обстоятельство пугало меня гораздо больше, чем то, что мой предполагаемый клиент опасен. Уж точно не опаснее отца Дамира. Наверняка так, мелкая сошка, которую хотят припугнуть или обокрасть.
Боялась ли я того, что должно будет произойти совсем скоро? Немного. Но строго запретила себе думать о плохом. В такой ситуации лучше спланировать средство контрацепции и тазик мирамистина.
Я хихикнула своим мыслям в тот момент, когда меня заталкивали внутрь машины. Со мной сел лишь один сопровождающий. Тот, что умеет говорить.
Он странно покосился на меня. Ну да, я немного того. Иначе как объяснить то, что я сейчас добровольно еду делать из меня элитную шлюху в дорогущей машине с незнакомыми людьми?
Меня стал разбирать смех. Сдерживая его, издала несколько неприличных хрюкающих звуков. Арарат, не иначе как, вытаращил на меня глаза и с сомнением в голосе произнес:
— Ты нормальная? Что смеешься? Жить надоело? Или, может, ты наркоманка? А ну-ка покажи мне свои руки!
И он через все сиденье полез ко мне и стал задирать старенький свитер. В этот момент стало не смешно, и я замычала в знак протеста. Образовалась легкая потасовка, в которой победителем я, увы, не была. Силы не равны.
Где я, а где длиннорукий бугай! Зато он теперь точно знает, что я не наркоманка, а меня от его приставаний резко отпустило. Должно быть, это нервное.
В итоге я отползла на самый край сиденья, благо машина это позволяла, а потом стала рассматривать из-за тонированного стекла город, в который я рискнула приехать шесть лет назад.
Это продолжалось недолго, и вот меня уже выпихивают из салона и тащат в жутко пафосный салон красоты в районе глухого замкадья. Должно быть, здесь обслуживают элитных дам, потому что встречать меня выходит очаровательное нечто, накачанное во всех местах.
Она меня осмотрела, поправила расходящуюся на груди кофточку и знаком велела Арарату вести меня за ней. А я вот и сама идти могу, не такая уж я и тупая!
Пошла в итоге в салон одна, слава богу, Араратов отстал где-то посередине. Меня привели в комнату с десятком девушек, и что тут началось! Представьте себе музыку из кинофильма «Красотка», поставьте ее на повтор часа на три — и наслаждайтесь.
Пилинги, массажи, маникюр, педикюр, адски болезненная эпиляция во всех технически доступных местах. Уже через два часа я пахла как нежная весенняя роза, а кожа моя напоминала самую мягкую попку младенца.
При первой же возможности я опасливо косилась в зеркала, но пока ничего особенного там в них не видела. Все та же я, только холеная какая-то. С нетерпением ждала развязки.
Жаль, что за барной стойкой меня будет ждать не Ричард Гир…
Вскоре на горизонте показался цветастый и крикливый стилист, который полчаса осматривал меня, прикидывая мой образ. Даже следящему за мной Арарату стало любопытно. Ну да, что может выйти из такой странной барышни, как я?
Приятно удивило отношение местного персонала. Бесстрастное. Вообще не обремененное эмоциям. Словно они роботы, запрограммированные драть мне волосы и мазать воском в зоне бикини. Брр. Век вспоминать этот ужас буду.
В итоге стилист помялся-помялся, что-то пробурчал себе под нос и отправился восвояси, а меня посадили перед зеркалом парикмахера. Настал момент, которого я так страшилась.
Волосы у меня хорошие, густые, золотисто-каштанового цвета, спускались ниже лопаток, и мне было очень жаль с ними расставаться. Поэтому, когда ко мне подошла хмурая девушка, на нее из зеркала смотрели два самых несчастных на свете глаза.
— А можно не красить?
Надеждой в моем голосе можно было растопить все ледники Антарктиды. Но не сердце автоматизированного парикмахера в крутом замкадном салоне.
Она поджала губы и отвернула меня от зеркала, а я впервые за день почувствовала себя голой. Если она их покрасит и отрежет, это будет потеря пообиднее, чем девственность. Я их столько лет берегла, на творог разорялась по вечерам!
Так разнервничалась, что задремала, а проснулась от того, что меня тыкают в глаз.