— А вы какой врач, детский? — с надеждой спросила Ольга.
— Нет, я психотерапевт. Зовут Леонид Максимович. А вас?
— Оля.
— Вот и отлично. Похоже, что вы именно мой клиент.
— Почему?
— По лицу видно. На вас его просто нет.
Ольга испуганно потрогала себя за лоб, щеки. Улыбнулась.
— На месте, — сказала она.
Леонид Максимович рассмеялся.
— Конечно, на месте. И очень даже симпатичное. Но чем-то сильно расстроенное. Поехали, по дороге вы мне расскажете то, что сочтете нужным. Не забывайте, что моя профессия — выводить человека из тупиков и лабиринтов.
Что ж, — произнесла Ольга, как-то сразу доверившись этому спокойному доброжелательному мужчине, чей взгляд как бы проникал в ее сознание. — Поехали.
Через полчаса они были в медицинском центре, где Леонид Максимович занимал отдельный кабинет. По дороге Ольга уже кое-что рассказала ему из своей прошлой и нынешней жизни, а теперь «досказывала»:
— Я не хочу быть ручной болонкой, но получается так, что меня вся время кто-то водит на поводке. И поэтому порой мне просто жить не хочется. Если бы не Антон… Но если не будет его — не станет и меня. А вы уже знаете, что с ним может стрястись.
— Да, ситуация сложная, — произнес Леонид Максимович. — Но прежде всего, Оля, вам нужно укрепить свои собственные силы, только так на духовном уровне вы поможете сыну и себе, кстати. Вам надо не бороться с собой и со своими проблемами, не гипертрофировать их, не раздувать и тем более не возиться с ними, как с любимыми болячками. Проблемы есть и будут всегда. Главное, ясно видеть причину и корень своего душевного заболевания, постараться изменить свой внутренний уклад, образ жизни, а то и смысл самого своего существования.
Секретарша Леонида Максимовича принесла две чашечки кофе и орешки. Из магнитофона лилась легкая тихая музыка. Ольге было тут хорошо и спокойно. Она даже не представляла, что можно так расслабиться и хотя бы на время позабыть о грядущих бедах. А Леонид Максимович продолжал:
— Это нормально, что вы решились встретиться с отцом вашего ребенка. Другого выхода, пожалуй, нет. Но вы должны отдавать себе отчет в том, что вас может захлестнуть другая опасная волна — из прошлого. Вы говорили о ненависти к нему. Судя по всему, у него к вам такие же чувства. Столкновение отрицательных зарядов опасно. Это уже законы физики, но они действуют и в психиатрии. Не дайте вашим эмоциям овладеть вами. Вы поставили себе цель — ее и придерживайтесь. И сразу возвращайтесь «в себя». Не то опять окажетесь на столь ненавистном вам «поводке». И в любое время звоните мне или приезжайте. Я смогу корректировать ваши действия. А учитывая то, что я вас чуть не сбил, — бесплатно.
— Хорошо, — откликнулась Ольга.
Они проговорили еще минут сорок, потом Оля взглянула на часы и стала торопливо прощаться. Леонид Максимович проводил ее до самого выхода и бросил вслед:
— Главное, помните — не увлекайтесь собственным отчаянием!
Про себя же, постояв минуту-другую в коридоре, он добавил: «Кажется, мы еще непременно встретимся. И не раз…»
Перед тем как отправиться в кафе, Константин решил заглянуть в свою больницу, навестить дедулю. Он купил на рынке бананов и, помахивая сеткой, вошел в приемный покой. Дежурный врач, теперь уже другой, не Климакович, при виде его сурово произнес:
— А тебя, Костя, главврач вызывает!
Прозвучало это, как вызов на прием к Борману. Хорошего не жди. Делать нечего, Костя поспешил в соседний корпус, где располагалась администрация больницы. «Интересно, — подумал он, сидя на кожаном диване в приемной, — меня сразу уволят или дадут отгулять отпуск? В любом случае направление в медицинский институт я теперь вряд ли получу». Секретарша с любопытством поглядывала на него, виртуозно играя на клавишах компьютера.
— Ну чего смотришь? — проворчал он. — На мне узоров нет, ты с ритма не сбейся, Галя.
— А мы уже все наслышаны, как ты старика спас, — откликнулась она. — Только об этом и говорят. Как только решился!
— Ну, и что говорят-то? Осуждают?
— Кто как. Но видимо, добром это для тебя не кончится. Ты, Костя, не в свою сферу влез. А у нас этого не любят. Каждый сверчок должен знать свой толчок. Теперь все будет зависеть от Геннадия Васильевича, — и она кивнула головой в сторону кабинета главного врача, где на двери висела золоченая табличка «Г.В. Красноперов». — Старик своего мнения еще не высказал.
— Может, пронесет?
— Вряд ли. Или наградят, или вышибут.
Константин с равнодушным видом стал насвистывать привязавшуюся с утра мелодию. Галя продолжала бесшумно печатать.