Метрдотель Джордж Флаэрти, высокий, стройный, с редкими серебряными нитями в густой черной шевелюре, расцеловав дам и пожав руки мужчинам (Сергею: "Рад с вами познакомиться, уже премного всего лестного наслышался о вас!"), усадил их в своеобразной гостиной в просторные кожаные кресла и, стоя, торжественно-интимно исполнил оду лучшим блюдам и винам дня. Сюда же были доставлены аперитивы и испытанные "возбудители аппетита": орешки всех известных в подлунном мире видов, пропитанные сыром сухарики, россыпь мелко нарезанных ломтиками помидор, огурчиков, цветной капусты, редиса, сельдерея - все на одном блюде с оранжевым кисло-острым соусом в широком судке в центре, крошечные канапе с рыбой, ветчиной, оливками и маслинами. В соседнем зале зазвучали негромкие, ритмичные, приятно-будоражащие слух аккорды - саксофон, контрабас, ударник, рояль. Хью опрокинул в себя остатки бурбона и увлек Сару в круг танцующих. Искоса наблюдая за ними и отпивая мелкими глотками терпкое шерри, Элис поделилась с Сергеем мыслями о тандеме крошка Хани - Хью Макинтайер. Внешне он воспринял ее слова спокойно, даже с легкой ироничной улыбкой - подумаешь, пусть наблюдают. Мысли же были тревожные: "Как только сунулся в Белый Дом, сразу переполошились. Странно, если бы было иначе. Но теперь надо вырабатывать новую тактику поведения. И объекты работы и источники информации определять безошибочно. В Нью-Йорке, этом гигантском муравейнике, легче затеряться, уйти от слежки. В Вашингтоне все как на ладони. Значит, надо переносить встречи в многолюдные помещения, парки - особенно в выходные и праздники, злачные места, кинотеатры. Боюсь, придется и Элис чуть приоткрыть завесу таинственности. Она, конечно, сама о многом догадывается. Впрочем, торопиться не следует. Пока лишь намеки на тревогу. Опасные - но всего лишь намеки. Надо прощупать, что им известно. Откуда-то этот ветерок подул-повеял. Все, Сергей, проанализируй. Продумай. Прикинь. Посоветуйся с Асланом. Проштудируй вербовку - в ней, в ней может быть собака зарыта. "Думай, Ананий, думай!" - в каком это фильме герой говорит эти слова? "Антон Иванович сердится"? "Сердца четырех"? Неважно. Важно шурупить. Трезво. Спокойно. Взвешенно".
Подошли улыбающиеся Хью и Сара. Тут же Флаэрти пригласил всех за столик. Они шли мимо жующих, пьющих, хохочущих. Сара невзначай взглядывала на Сергея, смотрела как-то несмело, просяще. "Сара, Сара, - думал он, лучше источника не найти. Но... Насколько это безопасно? Какие у нее отношения с этим майором? Не работает ли она сама на какую-нибудь секретную службу? Изучай, смотри в оба, зри в корень. Думай, Ананий, думай!" К удаче или нет Саре захотелось испробовать кальмары в знаменитом ресторане "Харвей'з"?
После основного блюда - суфле из язычков куропатки - Сара отставила недопитый бокал коллекционного бургундского, наклонилась к Элис, едва слышно выдохнула: "Он твой все время, а я хочу хотя бы прильнуть к нему в танце!" - и, взяв Сергея за руку, направилась к танцующим. Элис скривилась в улыбке: "Танцуй, не жалко!" Ее тут же пригласил, соскочив со своего кресла, "этот несносный майоришка Хью", но она скорчила такую мину, что он, конфузливо ухмыляясь - мол, не очень-то и хотелось! - вновь занял свое место. А Элис сама наполнила бургундским свой бокал и, делая долгие, жадные глотки, наблюдала за Сергеем и Сарой. По просьбе кого-то из посетителей исполнялся редкий в американской джазовой практике вальс и Сергей совсем закружил, завертел, завихрил Сару. "Боже, какое блаженство! - думала она, замирая, и свечи, стоявшие на столиках в изящных стеклянных сосудах, сливались в сплошную светящуюся золотом цепь, над которой нескончаемой вереницей мелькали мужские и женские лица - жующие, пьющие, хохочущие. Какие у него сильные и нежные руки. Так хорошо, так несказанно хорошо мне было только в детстве. Когда мама купала меня в теплой ванночке и я беспечно и доверчиво плескалась на ее руках. Точно так теперь, здесь, в его руках! Я же танцевала тысячи раз, с самыми разными мужчинами. Но только сейчас, с ним я ощущаю счастье. Вот оно какое. Вот оно какое! Вооот онооо какооое!" Другие пары - их было немного - прекратили вальсировать, отошли в стороны, наблюдая за вдохновенными па Сергея и Сары. Глядя на них, Хью восторженно причмокивал, раскачивал в такт музыке головой, Элис по-прежнему хмурилась в улыбке. Кончился танец, раздались аплодисменты, Флаэрти кивнул старшему официанту и тот через мгновение водрузил на столик очаровавшую всех четверых трехлитровую бутыль шампанского.
- О-ля-ля! - воскликнул Макинтайер. - Обязательно запишусь в школу танцев.
В Бетезду Сергей и Элис возвратились около трех часов утра. И он сразу же обнаружил, что пока они отсутствовали, в доме побывали непрошеные гости. Перед уходом Сергей незаметно прикрепил ко внутренней части входных дверей и к нижнему ящичку письменного стола волос. Старый, как мир, прием сработал безотказно. В Нью-Йорке такого не было. То ли работали более опытные сыскари, то ли здешние решили сразу нагнать на него страху - авось, напустит в штаны, начнет ошибаться. Пути контрразведки непредсказуемы. Если бы Сергей знал о разговоре, который произошел накануне в кабинете "железного Эдгара":
Гувер: - Я прочитал докладную Эрни Бейлиза. Вместо того, чтобы перекрыть все пути этому шефу бюро ТАСС, он способствовал его проникновению в Белый Дом. Допустили, черт бы вас всех побрал, коммунистическую заразу в нашу святая святых!
Заместитель Гувера: - Мы недооценили возможности Элис. Если бы не она...
Гувер: - А что наш агент?
Заместитель: - Крошка Хани уже встречалась с ним тет-а-тет.
Гувер: - Ну и что - только запись их постельного сопения?
Заместитель: - До постели дело пока не дошло. Но он, кажется, клюнул.
Гувер: - Ладно. Если клюнул - хорошо. Но... Пусть она не торопится. Она девица опытная, надежная. Сама знает: поспешишь - людей насмешишь. Он, видать, жох ушлый. Что дал осмотр его дома?
Заместитель: - Ничего.
Гувер: - Ничего?! Плохо смотрели! Хоть сам бери и выезжай на рутинные "полевые работы". Нда, ловко работает этот малый. Теперь так - что мы у него были, он, наверняка, обнаружил. Теперь он на какое-то время ляжет на дно. Но и мы не должны его больше пугать. До поры, до времени. Наружку на месяц снимите, и за ним и за его шлюхой.
Заместитель: - По нашим данным, она не знает, что он шпион.
Гувер: - Не знает! Может, и не знает. Но, наверняка, догадывается. Небось, не целка. Через месяц наблюдение удвойте. Но - никаких резких движений. Этого, по крайней мере, мы знаем. Его уберут - неизвестно кого еще пришлет Москва.
Надеясь на опыт и везучесть своей сотрудницы, которая ловко "заложила" не одного иностранного агента, Гувер ошибся. Сергей сделал ставку не на крошку Хани, а на Сару Уитни. После того, как он вторично встретился с крошкой Хани в загородном ресторанчике "Корона Сербии", встретился тайно от Элис - она ездила в Чикаго на день рождения отца - Уманский попросил его задержаться по окончании утренней оперативки.
- Ни у Трояновского, ни тем более у меня не было и нет возражений против твоей дружбы с Элис, - посол быстро ответил кому-то по внутреннему телефону. Помолчал, что-то продумывая. Продолжал: - Но, Сережа, эта, - он посмотрел на бумажку, лежавшую перед ним на столе, - эта крошка Хани...
Уманский вновь замолчал, ожидая реакции Сергея. Тот тоже молчал, настороженно улыбаясь. Сказал, стараясь быть предельно убедительным: Честное слово, Константин Александрович, эта женщина интересует меня в чисто профессиональном плане!
- А я и не говорю, что ты фанатик-коллекционер жаждешь причислить ее к списку своих мужских побед. Как я полагаю, и без нее внушительному, Уманский прищурился, в глазах его запрыгали озорные бесенята. Он слегка стукнул ладонью по столу. - Хотя не сомневаюсь, там есть над чем поработать.