- Так точно, товарищ генерал.
Полковник исчез, но через пять минут появился с патефоном и пластинками.
- Что будем танцевать? - обратился генерал не к Элис, а к полковнику.
- К сожалению, выбор невелик, - полковник проглядел пластинки, сообщил, - танго, фокстроты, вальсы. Стоп, стоп - вот есть и полька, и чарльстон.
- Не такой уж худой репертуар. Ставьте чарльстон. Идет?
Элис согласно наклонила голову. В самый разгар танца, когда к генералу с заокеанской партнершей присоединились еще две пары, дежурный офицер объявил:
- В-25 готовы к вылету!
- Подождут, пока мы закончим танец! - азартно выкрикнул Беляков. "Молодец, генерал! - пронеслось в сознании Элис. - Не зашоренный догматик. Герой!..."
В Москву они прилетели 5 ноября. Элис был заказан номер в гостинице "Советская".
- Там и ресторан отменный, и цыгане нынче неистовствуют, доверительно сообщил ей дежурный дипломат по посольству, куда она приехала прямо с аэродрома. - Посол закрепил за вами машину с водителем. И еще завтра с вами хотел встретиться политический советник.
- Когда?
- В любое удобное для вас время в первой половине дня.
Элис хорошо знала Джеймса Монтелли. Это был один из лучших экспертов по России в США вообще и во внешней разведке в частности. "Этот никогда зря встречу не назначит, - с неприязнью подумала она. - Этот зовет лишь когда задумает что-то серьезное". В гостинице она долго лежала в горячей ванне. Потом сушила волосы феном, совершала священнодействие с макияжем. "Зачем я это делаю? - отрешенно думала она, внимательно рассматривая в зеркале едва заметные морщинки, обозначившиеся под нижними веками. - Серж объявится невесть когда. Для выхода в ресторан? Соблазнять подгулявших военных и приторно-ласковых старичков в дорогих "тройках"? Созерцать наглые рожи и синюшные, провалившиеся от вставных челюстей щеки? Или, что еще мерзче, окологостиничных кокоток, раскрашенных до неприличия и напивающихся до одури?" Элис нахмурилась, рассмеялась, состроила плачущую, хмельную гримасу. В это мгновение раздался телефонный звонок и она с минуту изучающе разглядывала черный аппарат - Серж или посольство? Звонок прекратился. Вновь возобновился. Нет, все же тон его не холодный, не сухой.
- Слушаю, - пискляво, хнычуще произнесла она, подняв трубку.
- Да хоть ты как измени свой голос, я тебя все равно узнаю! засмеялся Сергей. - Он один, во всей вселенной - со всеми его оттенками, тонами и полутонами. Одииин!
- Ты откуда? Когда приедешь? - голос ее наполнился требовательной нежностью.
- Я из редакции, - он посмотрел на купола Василия Блаженного, которые были видны из окон этого кремлевского кабинета. - Сегодня приехать не смогу. Увидимся завтра вечером. Скажем, в семь у тебя. Идет?
- Идет, идет, - поспешно согласилась она. Элис не понравился его голос - излишне размеренный, напряженный, встревоженный. - Что-то случилось?
- Все в порядке. До встречи.
"Все в порядке". Нет, не все в порядке. Это он кого-нибудь может обмануть. Она сердцем, всей кожей, шестым чувством ощущает любой нюанс его настроения.
Сергей уже третий час сидел в приемной кремлевского кабинета Берии. Проводив Элис до гостиницы, он поехал на свою квартиру на Маяковке. Наскоро принял душ, побрился, выпил стакан чая и отправился в ТАСС. Генеральный директор Пальгунов обнял его на пороге своего кабинета.
- Какой дорогой, какой редкий гость! Из далекого Вашингтона, сквозь снежные бури Аляски и Сибири в нашу предпраздничную столицу! - Взяв Сергея за руку, он провел его к столику в дальнем левом углу, усадил в кресло. - Я сейчас! - И исчез за скрытой в деревянной стенной обшивке дверцей. "После показных рукопожатий пошел свои драгоценные длани обмыть! - усмехнулся Сергей, знавший об этой привычке вельможи от журналистики. - Игра в демократию требует жертв". Вернулся Пальгунов в деловом настрое, с любопытством стал разглядывать заведующего бюро в столице заокеанской федерации.
- Не успели вы объявиться в Москве-матушке, а вами уже руководство страны интересуется!
"Кого это он имеет в виду?" - подумал Сергей. Однако, любопытства не проявил - "Если надо, сам скажет". Пальгунов не сказал. Завел обычную беседу о завидной публикации материалов Сергея, об условиях работы бюро, о хозяйственных вопросах, требовавших решения.
- Единственная претензия, - сокрушенно посетовал Пальгунов, когда разговор уже близился к концу, - даже не претензия, это неверное слово пожелание: несколько уменьшить количество командировок. Ваше бюро съедает треть всех наших валютных средств.
- Назовите хоть одну мою поездку, которая оказалась бы пустой с точки зрения пропагандистской отдачи, - Сергей говорил это с легким сердцем, он знал - таких поездок не было. Пальгунов состроил плаксивую мину:
- Голубчик мой, разве в этом дело? Не спорю - все ваши поездки и важны, и нужны...
- Это точно! - раздался голос с порога. В кабинете появились два полковника в форме НКВД. Утвердительная фраза принадлежала тому, который вошел первым. Он был чуть выше и полнее, держался свободно, уверенно. Сергей сразу узнал его - они вместе кончали школу разведки.
- Прошу любить и жаловать - помощник Лаврентия Павловича, - Пальгунов быстро поднялся, весь засветился деланной радостью.
- Автандил! - Сергей и первый полковник обнялись. Второй полковник застыл поодаль.
- Так вы знакомы! - Пальгунов умильно смотрел на них, сложив руки на животе.
- Знакомы - не то слово! - бодро воскликнул полковник. - Братья, молочные братья! Не одну красавицу на двоих делили. А? Ведь так, Сергей?
Сергей двусмысленно улыбался, что можно было понять и так и эдак.
- А я за тобой, - лицо Автандила приняло официальное выражение. - Тебя хочет видеть мой нарком. Степанов, - он кивнул на второго полковника, сегодня один из дежурных по приемной. Он тебя мигом в Кремль домчит. А я, он потянулся к уху Сергея, - по личному поручению хозяина. Интимному. Ин-тим-но-му! Еще свидимся...
На исходе третьего часа томительного во всех смыслах ожидания раздался начальственный звонок и молчаливый Степанов, раскрыв резную, дубовую дверь, жестом пригласил Сергея в кабинет.
- Здравствуй, проходи сюда, садись, - Берия сказал все это врастяжку, продолжая читать какую-то бумагу. Бросил быстрый взгляд на Сергея, проговорил одобрительно: - Мужаем. Сколько лет не виделись? Десять? Да, точно десять. Тогда был юноша, почти мальчик. Теперь зрелый муж. - Он вновь углубился в бумаги. "Ну и память у него! - восхитился Сергей. Действительно, десять лет назад группа слушателей разведшколы была на практике в Закавказье, в трех столицах, в том числе и в Тбилиси. Тогда нас принимал нарком внутренних дел Грузии батоно Лаврентий. Но ведь нас же было двенадцать человек. И виделись мы с ним лишь единожды, занимались нами конкретно его замы. Да!" Внезапно Берия резким движением руки отодвинул от себя все бумаги, сладко потянулся, снял пенсне, крепко потер пальцами закрытые веки, улыбнулся:
- Что, небось, устал? Летел пять суток? Да еще столько в приемной просидел, а? Не пеняй, это не от невнимательности или что еще хуже - от начальственной спеси; фанаберией называется, я правильно это слово употребил? Ты-то знаешь, в русском я не очень силен. Нет, вовсе не потому. Дел - по горло. Я сам уже несколько суток кряду сплю по полтора-два часа. Ничего, я не жалуюсь. Знаю - Сам, - он выразительно поднял указательный палец, - спит еще меньше. По правде говоря, даже не понимаю - когда. Никто не понимает. Ну, ладно - Богу Богово, кесарю кесарево, а нам смертным - что Бог послал. Пойдем.
Он вышел из-за стола, провел Сергея в комнату отдыха. Там, на обеденном столе было несколько грязных приборов, тарелок, рюмок, остатки еды, недопитые бутылки водки, коньяка. Берия быстро переставил все на боковой столик, достал из серванта чистые бокалы, тарелки, приборы.
- Земляков принимал, старейшин, - пояснил он и Сергей приятно удивился уважительному тону могущественного сановника, - сейчас попробуешь настоящего кавказского домашнего вина. Им хорошо коньяк запивать. Ну как? Да, лучше не бывает.
Уселись. Берия пытливо посмотрел на гостя, спросил: