А, может быть, ей решили показать один из полуподпольных салонов, созданных при молчаливом согласии властей? О таких хитроумных местах сборищ недовольных режимом (поэтов, писателей, художников, актеров, ученых), своеобразных клапанах "выпуска пара", которые, конечно же, находились под пристальным оком закона, ей рассказывал и Сергей.
"Однако, этот дежурный при входе и этот полковник, и их зловещие темно-синие канты... Если прислушаться к интуиции, попала я в скверную историю. Впрочем, покойный Ванечка говорил, что интуиция тогда только и верна, когда основывается на научных фактах. Хочу, хочу, чтобы это был сон. Ну, конечно, что же это еще, как не сон. - Она закрыла глаза, сделала несколько глубоких вдохов. И постепенно на нее снизошло душевное умиротворение. - Как хорошо! - подумала она. - Сейчас я проснусь - и все это исчезнет, как бредовое наваждение". И в это мгновение, когда сознание тешило себя якобы действительно происходящей наяву, но при том совершенно очевидно иллюзорной фантасмагорией, раздались громкие мужские голоса. Невесть откуда выскочивший офицерик проворно распахнул дальние, как она теперь поняла - центральные - двери и в зал вошли двое. Первым был зрелый мужчина выше среднего роста, отменно упитанный, с крупной головой на бычьей шее. Внушительный нос уверенно держал пенсне, сквозь сильные стекла весело глядели зоркие глаза. "Начальник тайной полиции собственной персоной, констатировала про себя Элис, тотчас узнав виденное неоднократно на всевозможных фото неординарное лицо. Сердце ее екнуло, но она тут же зло приказала себе: - Дура, не сметь! Он именно этого и ждет - проявления твоего страха, твоей слабости. Ты же сильная, улыбайся!" И она улыбнулась будто она именно его, всесильного Лаврентия Павловича Берию и ожидала здесь увидеть. Будто встреча с ним была естественной, приятной, ожидаемой. Вторым был уже знакомый ей полковник, назвавшийся Автандилом. "Только он почему-то и ростом стал ниже, и даже в плечах по-же", - с удивлением обнаружила она, продолжая улыбаться.
- Мисс Элис, - угодливо изогнувшись, объявил он. И, уловив едва заметный жест шефа, исчез неслышно за дверью дежурки.
- Как же, как же! - голос Берии звучал радушно, гостеприимно. - Жаждал познакомиться, с тех самых пор, как еще до войны в Тбилиси прочитал ваше интервью с Иосифом Виссарионовичем.
Он пошел через зал к Элис. И походка его была легкой и пружинистой, и маршальские погоны играли золотыми искрами. Подойдя к ней, он протянул руку и долго держал ее пальцы в своих. Усадил ее в кресло у низенького столика, сам сел напротив.
- Сейчас я угощу вас лучшим вином Кавказа! - он трижды хлопнул в ладоши. Появился словно из-под пола человек в нарядной, белой черкеске и тончайших красных чувяках. Берия, не глядя на него, сказал что-то коротко по-мингрельски. На столике появились бурдюк, два серебряных кубка с замысловатым чернением, копченая баранина, козий сыр, казинаки.
- Родственники из моего родного села гостили, - пояснил он, ловко наливая вино из бурдюка в кубки. - Дар гор.
Попробовал вино языком, понюхал, поцокал - "Конец света!"
- Вы извините, что приходится встречаться таким необычным образом. Я не хотел, чтобы кто-нибудь знал о нашем разговоре.
Элис смотрела на него вопрошающе.
- Даже ваш... - он прервал фразу, вновь посмаковал вино ("Твиши услада древних царей!") ...Сергей.
"О-ля-ля! Что же может быть такого ото всех секретного в нашем разговоре? Такого, о чем не должен знать даже Сергей?"
- Я предлагаю тост, - Берия встал, одернул китель, высоко поднял бокал, - за то, что удивительно сочетается в вас, Алиса. Давайте я вас буду так называть. И это вот что - ум и красота.
Элис сдержанно засмеялась, чуть-чуть теплее стал ее взгляд. "Ох, как мы, женщины падки на похвалу! Что ж, и другие говорят, что у меня ума, может, и не палата, но он и не птичий. Красота - ну, скажем, совсем не дурнушка, нет. Однако, чего от меня хочет товарищ Берия, хотела бы я знать. Ведь не комплименты расточать завлек он меня сюда своими полицейскими уловками. Наш Гувер, гитлеровский Гиммлер, этот Берия - у всех приемчики одни и те же, все одним миром мазаны".
- Такое счастливое сочетание редко встречается, - продолжал он. Самый яркий пример из нашей истории - царица Тамара.
- Столь же великая в государственных делах, сколь жестокая и безжалостная, - Элис пригубила бокал, зажмурилась - вино и впрямь было отменным.
- Э, Алиса, ты же журналист-международник, - переходя на "ты", быстро заговорил Берия. Стал явственнее проступать его акцент и Элис приходилось теперь изрядно напрягаться, чтобы понимать смысл того, что он говорил.
- Вершить с успехом государственные дела совершенно без жестокости нельзя! - с пафосом произнес он. Снял пенсне, привычно протер стекла, продолжил: - Все ханства, царства, империи, построенные на бесхребетном сюсюкании, мягкотелости и добреньком заигрывании с чернью, где они? Канули в Лету, рассыпались в прах, испарились.
- А Япония Хирохито? А Италия Муссолини? А Германия Гитлера?
- Воот, умница! - обрадовался он. - Одной жестокости - очень верно! совсем мало. Еще нужен, обязательно нужен, ум. А этим шпендрикам, - он презрительно поморщился, громко щелкнул пальцами, - только мелкими жуликами на рынке выступать, а не империями верховодить. - Он взял ломоть мяса, положил на него сыр, отправил все это в рот и стал быстро жевать. Запил вином, вытер губы тыльной стороной ладони.
- Вот ты умная, очень, - теперь он говорил без улыбки, жестко. - Я читал все твои статьи. Объективно, разумно, толково. Россию любишь?
Такого вопроса от этого человека она никак не ожидала. "Что за этим последует?" - подумала она.
- Допустим, отношусь с большой симпатией.
- "Допустим!", - передразнил ее он. - Что значит "допустим"? Я хочу слышать прямой ответ - да или нет?
- Да! - так же резко бросила она.
- За это выпьем... Теперь слушай внимательно. Ты знаешь, что твой Сергей - генерал? Что он - Герой Советского Союза? Молчишь? Значит, не знаешь. А ведь он и то, и другое получил не за писульки в газетках. Нееет! И ты, ты способствовала его тайной работе в твоей стране, знакомила с нужными людьми, вводила в такие сферы, к которым иначе ему бы никогда не подойти даже близко.
"Да, я догадывалась, чем занимается Сережа. Да, я помогала не только потому, что это был любимый человек. Я и сейчас и тогда считала, что великий русский эксперимент - с поправками, коррективами, учетом национальных особенностей - прокладывает путь в будущее человечества. Так в чем же меня упрекает один из лидеров этого эксперимента? В том, что я по мере своих сил способствую его успеху? Дома я опасалась "железного Эдгара". И это понятно. А этот, что хочет этот?"
- То, что ты помогаешь ему - это хорошо, за это спасибо, - вновь он улыбнулся. И тут же вкрадчиво произнес: - Я хочу, чтобы ты и мне помогла. Причем, это будет способствовать и более успешной работе Сергея.
- Что вы конкретно хотите?
- Дело, понимаешь ли, в том, что твой герой иногда немножко недостаточно осторожен, беспечен, я бы даже сказал. Я из уважения к нему говорю. Ты мне веришь?
Элис молчала и Берия, быстро сделав несколько глотков из бокала, продолжал:
- Чтобы его по-настоящему охранять, надо быть в курсе всех его движений, передвижений, знакомств, разговоров, встреч. Сам не зная того, он зачастую так рискует, ах, как опасно рискует!