— Вершить с успехом государственные дела совсем без жестокости нельзя! — с пафосом произнес он. Снял пенсне, привычно протер стекла и продолжил: — Все ханства, царства, империи, построенные на сюсюкании, мягкотелости и заигрывании с чернью, где они? Канули в Лету, рассыпались в прах, испарились.
— А Япония Хирохито? А Италия Муссолини? А Германия Гитлера?
— Вот, умница! — обрадовался Берия. — Одной жестокости — очень верно! — мало. Еще нужен, обязательно нужен, ум. А этим шпендрикам, — он презрительно поморщился и щелкнул пальцами, — только мелкими жуликами на рынке быть, а не империями верховодить.
Он взял кусок мяса, положил на него сыр, отправил все это в рот и стал быстро жевать. Запил вином, вытер губы тыльной стороной ладони.
— Вот ты умная, очень. — Он заговорил жестко, без улыбки. — Я читал все твои статьи. Объективно, разумно, толково. Россию любишь?
Такого вопроса Элис не ожидала.
«Что за этим последует?» — подумала она.
— Допустим, отношусь с большой симпатией.
— «Допустим»! — передразнил он. — Что значит «допустим»? Я хочу слышать прямой ответ — да или нет?
— Да!
— За это выпьем. Теперь слушай внимательно. Ты знаешь, что твой Сергей — генерал? Что он — Герой Советского Союза? Молчишь? Значит, не знаешь. А ведь и то и другое он получил не за писульки в газетках. Нет! И ты, именно ты способствовала его тайной работе в твоей стране, знакомила с нужными людьми, вводила в такие сферы, к которым иначе ему бы никогда не подойти даже близко.
«Да, я догадывалась, чем занимается Сережа. И помогала не только потому, что он мой любимый человек. Я и тогда, и сейчас считаю, что великий русский эксперимент — с поправками, коррективами, учетом национальных особенностей — прокладывает путь в будущее человечества. Так в чем же меня упрекает один из вождей этого эксперимента? В том, что я по мере своих сил способствую его успеху? Дома я опасалась «железного Эдгара». И это понятно. А здесь…»
— То, что ты помогаешь ему, — это хорошо, за это спасибо. — Берия вновь улыбнулся. И вкрадчиво произнес: — Но я хочу, чтобы ты и мне помогла. Это будет способствовать и более успешной работе Сергея.
— Что вы конкретно хотите?
— Дело, понимаешь ли, в том, что твой герой иногда недостаточно осторожен, беспечен, я бы даже сказал. Я из уважения к нему говорю. Ты мне веришь?
Элис молчала, и Берия, сделав несколько глотков из бокала, продолжал:
— Чтобы его по-настоящему охранять, надо быть в курсе всех его передвижений, знакомств, разговоров, встреч. Сам не зная того, он зачастую так рискует, ах как сильно рискует!
— Вы что, предлагаете мне шпионить за Сергеем? Вы?! Он же в вашем ведомстве служит, как вы сказали!
— Милая! — Берия откинулся на спинку кресла. — Мне пришлось создать целое управление, задача которого наблюдать как раз за своими. Но Сергей служит в другом ведомстве, можно сказать — параллельном. Не важно, в каком именно. Вот ты сказала «шпионить». Зачем такие слова говоришь? Нехорошие слова. Помогать, обеспечивать успешную, а главное — безопасную работу любимого человека. Конечно, все это будет аккуратно, незаметно для него, об этом я позабочусь лично. Связные, явки, передача информации — ну, ты сама знаешь. Читала, наверное: у вас много книг на эту тему выпускают, я постоянно получаю аннотации с кратким переводом.
«Как муха на липкой бумаге. — Элис изо всех сил сдерживала дрожь. Внезапно появился позыв на рвоту, она с трудом его подавила. — Надо было послушать Сильвию и поехать на посольской машине. Конечно, слишком уж большое везение — ночью, почти у подъезда, в ноябрьской Москве — свободное такси. Прямо как в сказке. Теперь вот надо голову ломать, как отсюда ноги подобру-поздорову унести. А этот боров времени на меня не жалеет. Видно, чем-то здорово ему Сережка хвост прищемил. И ведь не боится, что я возьму да и ославлю его на весь свет».
— Повторяю, ты женщина умная. — Берия вдруг сменил деловой тон на приторно-ласковый. — Если надумаешь дурочку валять, мы сразу в десяти-пятнадцати странах в крупнейших газетах поместим статьи с фото (умельцы монтажа у нас первостатейные) о том, что ты — вот тут мы скажем «шпионишь!» на нас чуть не с пеленок. А герою твоему в таком разе головы не сносить. Итак, что решаешь, красавица Алиса?
— Я могу подумать до завтра?
— Подумать никогда не вредно. Только мой тебе отеческий совет — держи крепко язык за зубами. Особенно со своим героем.
Элис поднялась из кресла.
— Спасибо за вино, за дары гор.
Берия тоже встал:
— На здоровье, красавица. Автандил отвезет тебя, куда скажешь. — Он осклабился, проворковал гортанно: — Впрочем… Надо ли ехать на ночь глядя? Оставайся. Уложим тебя в отдельной спаленке на шелковых простынках.